Приятных кошмаров
Шрифт:
Никто не отозвался. Тогда он снова надавил на звонок. За дверью послышалось какое-то движение, и голос Нины Евграфовны спросил:
– Кто там?
– Письмо заказное, Фиш Вере Карловне, – не своим голосом ответил Леня и встал так, чтобы его можно было разглядеть в глазок.
– Опустите в почтовый ящик! – прокричала старуха.
– Нельзя, ваша подпись требуется, – солидно объяснил Леня и добавил рассерженным голосом: – Гражданочка, вы открывать будете или нет? Я, между прочим, на работе нахожусь, оплата сдельная – чем
Загремели замки, и едва дверь колыхнулась, Леня быстро проскользнул внутрь и захлопнул ее за собой.
– Здрасте! – жизнерадостно воскликнул он, сдернув с головы бейсболку. – А это я! Не ждали?
Нина Евграфовна охнула и рванулась из прихожей, но Маркиз ловко перехватил ее и прижал к себе, приговаривая:
– Тихо, тихо! Не нужно делать резких движений! Вы ставите меня в неловкое положение, как же я могу уважать вашу старость?
– Георгий, беги! – крикнула старуха, да как звонко, откуда только голос взялся.
– Георгий Андреевич! – громко сказал Леня. – Отзовитесь! Хватит прятаться за спину пожилой женщины, это в конце концов неприлично!
Его слова возымели действие, и на пороге комнаты появился Георгий Андреевич Птичкин собственной персоной. Был он достаточно худ и бледен нездоровой бледностью. Имел светлые редкие волосы. Глаза чуть ввалились, но в данный момент сердито блестели, так что видно было даже из-под очков. В руках у Птичкина ничего не было, а то Маркиз опасался, не явится ли тот в прихожую с пистолетом.
– Отпустите женщину! – отрывисто сказал Птичкин вместо приветствия. – Вам нужен я, так и имейте дело со мной.
– Охотно, – согласился Маркиз и слегка ослабил хватку.
– Нина Евграфовна, дорогая, только не нужно кричать и делать резких движений, – обратился он к старухе.
Та буркнула что-то нелюбезно и отошла в сторону.
– Что вы хотите? – спросил Птичкин устало.
– Поговорить! – чарующе улыбнулся Маркиз. – Поговорить спокойно и обстоятельно. Я должен задать вам очень много вопросов и мечтаю получить на них правдивые ответы. Для начала предлагаю перейти в комнату, а то как бы соседи не услышали наш разговор на повышенных тонах, – он укоризненно поглядел на Нину Евграфовну, – и не вызвали милицию. Вы ведь вовсе не хотите иметь дело с милицией, я правильно понял? – спросил он Птичкина. – Вы тихо, как мышка, сидели в чужой квартире, ведь хозяйка ее уехала и, подозреваю, не давала своего согласия на то, чтобы в ее квартире поселился посторонний человек, скрывающийся от правосудия, так ведь?
– Я скрываюсь не от милиции, – сказал Птичкин, – у милиции ко мне не может быть никаких претензий.
– Ой ли? – усомнился Маркиз. – Ну допустим. В таком случае вы скрываетесь от собственной жены? Зачем же вы ходите к ней в квартиру и пугаете бедную женщину до колик в животе?
– Это она-то бедная женщина? – неожиданно вступила Нина Евграфовна, но племянник прервал ее и бросил
– Пройдемте в комнату.
Они прошли в комнату, причем Маркиз зорко следил, чтобы старуха не оказалась сзади него. Очень ему не нравился маниакальный огонь в ее глазах.
– Итак, – начал Птичкин, усевшись на диван, и кивнул Лене на кресло, – кто вы такой и кто вас послал?
– Он и есть тот самый частный детектив, – встряла старуха, – он следил за мной, вот и пришел. Как вас там, Томас Альбертович?
– Спокойно, – прервал ее Леня, – хоть вопросы полагается задавать мне, но я отвечу. Такой человек, детектив Томас Сидоров, действительно существует, но я не имею к нему никакого отношения. И не хочу иметь, потому что он – полный идиот и непорядочный человек.
– А вы? – фыркнула Нина Евграфовна.
– Меня познакомила с ним ваша жена, – продолжал Маркиз, никак не отреагировав на провокацию, – можете себе представить, он собирался добыть в стоматологической поликлинике вашу зубную карту и сличить потом с ней зубы вашего трупа! При этом даже не удосужился выяснить, что вас, оказывается, давно уже кремировали…
Мимоходом Маркиз отметил, как поморщился Птичкин при словах «вашего трупа», и продолжал:
– И за эту, простите, фигню, он запросил с бедной вдовы ни много ни мало – пять тысяч долларов!
– Интересно, откуда она их взяла? – поинтересовалась Нина Евграфовна.
– Об этом после, – ответил Леня, – тем более что деньги эти ей не понадобились, я уговорил ее расторгнуть контракт.
– А вы-то кто такой, – воскликнул Птичкин, – и откуда знаете мою жену?
– Я познакомился с ней совершенно случайно, – отмахнулся Маркиз, – и уверяю вас, разыскиваю вас для своих собственных целей! То есть я согласился ей помочь, но мне и самому очень нужно было с вами побеседовать.
– И что же вы хотите узнать?
Леня вынул фотографию, где сидели на мостике молодые Георгий Птичкин и Алексей Модестов, и показал ее Птичкину.
– Меня интересует, какая связь между вами и этим человеком, что вы знаете о нем и о его убийстве? – выпалил он.
Птичкин передернулся и положил руку на горло, как будто задыхался.
– Я так и думал, – просипел он, – я так и знал, что вы по поводу этого…
– Нина Евграфовна! – вдруг завопил Маркиз. – Поставьте вазочку на место, елки-палки! Да что это такое, право!
Он ловко крутанулся на месте и вырвал у старухи из рук тяжелую хрустальную вазу, которой та собиралась приложить его по голове.
– Вы понимаете, что убить меня могли? – кипятился Маркиз. – Это же уголовное дело! И куда бы вы дели труп, вы об этом подумали? Подсунуть близкой подруге такую свинью!
– У вас голова крепкая, – усмехнулась старуха, ничуть не смутившись, – выдержит.
– А тогда ваза разбилась бы, – не растерялся Леня, – а вазочка-то именная! Как с подругой расплачиваться будете, а?