Прийти в себя. Вторая жизнь сержанта Зверева
Шрифт:
Но что такие знания могут изменить в его прошлом, Максим Зверев не представлял. Да и особо не собирался представлять — вначале надо было оглядеться, приспособиться, в общем, просто пожить. А уж потом строить какие-то планы. Да и непонятно было — попал ли Макс в СВОЕ прошлое или же все-таки это какая-то параллельная Вселенная. А для начала стоило бы прояснить ситуацию, прежде чем принимать какие-то решения, тем более, глобального характера.
Ситуацию упрощал тот факт, что семья Зверевых только-только переехала в новую квартиру, и Максим как раз должен был идти в новую школу. И пошел бы, если бы не получил в минувшее воскресенье камнем по башке. Раньше он учился в совершенно другом районе города, Амур-Нижнеднепровском, как говорили в Днепропетровске,
О том, что днепропетровский Южмаш делал ракеты, не знали разве что маленькие дети. Потому что примерно раз или два в месяц там испытывали какое-то ракетное топливо, и по вечерам, примерно около восьми часов, на заводе что-то ревело так, что в доме, где поселились Зверевы, дрожали не только стекла, но и вся мебель. В общем, ЮМЗ работал на космическую программу и все советские ракеты, летавшие в космос, клепали именно на этом заводе. А поскольку оба завода были не просто большими, а огромными, то и работников там было очень много. Вот и строились новые микрорайоны с новыми девятиэтажками типового «чешского» проекта, заселявшиеся типовыми советскими рабочими и инженерами.
Мама и папа Максима были как раз этими «типовыми», точнее, типичными советскими инженерно-техническими работниками. ИТР. Правда, получали зарплату не стандартную, ИТР-овскую — 120 рублей плюс премия, а повышенную — 200 рублей и премия. Потому что работали на оборонном предприятии, да еще и в секретной лаборатории. Максим-маленький этого не знал, зато Максим-взрослый это прекрасно помнил.
…Итак, сегодня Макс был предоставлен самому себе, а вот завтра, в понедельник, предстояло первый раз идти в четвертый класс. Как раз началась первая четверть, но прошло всего пара недель сентября, в разгаре было «бабье лето», поэтому по-настоящему учиться еще было рано — можно было погулять, погонять в футбол, покататься на велике.
«Кстати, надо глянуть, у меня же был неплохой велосипед, „Минск“, кажется», — подумал Макс.
Его верный конь стоял на балконе.
— Папа, я пойду на улицу, на велике погоняю? — Макс заглянул в комнату, где отец, утирая пот со лба, мазал клеем очередную обоину.
— А отцу помочь сын не желает? — яда в реплике Зверева-старшего хватило бы, наверное, на слона.
— Пап, ну какая с меня в этом деле помощь? Сам же не раз говорил, что у меня руки из жопы выросли?
Отец немного даже ошалел.
— Шось вэлыкэ в лиси здохло! — пропел Виктор Зверев. — С каких это пор ты стал увлекаться самокритикой? Раньше, помню, огрызался постоянно, когда я тебе про твои руки напоминал…
— Ну, а чего отрицать очевидное? Ну, не выросли руки, откуда нужно, так и ты их не вправил, правда? А теперь уже поздно. Хотя я, конечно, готов учиться, но давай не сегодня, ладно? И так голова гудит, а тут еще клея нанюхаюсь… — Макс многозначительно поднял глаза кверху.
— Ладно, раненый боец, можешь идти. Не тяжело велик на горбу тащить, больной? Может, поднести Вам, Ваше сиятельство? — отец был просто сама любезность.
— Нет, господин граф, я как-нибудь справлюсь, — Макс в ответ тоже съязвил.
Во дворе почти никого не было. И правильно — скоро полдень, все еще парятся в школе. Так что можно и покататься…
Но покататься не получилось. Только Максим отъехал от подъезда, как в руль его велосипеда вцепилась чья-то рука, а сзади за седло схватились еще две.
«Косой и его компания», — вспыхнуло в голове воспоминание из детства.
Максим-маленький Косого еще знать не мог — они ведь только переехали, а Сашка Косенко по прозвищу
— В чем дело? — голос Макса был спокоен до невозможности.
— Ты смотри, какие мы деловые… — улыбаясь, пропел Косой.
— Какие мы — это мне решать, понял? — Макс сразу решил обострить ситуацию, чтобы раз и навсегда отбить охоту к нему лезть.
Это в прошлой жизни он полгода бегал от Косого и компании, пока отец не поговорил с батей Сашки и тот от него не отстал. А сейчас Зверь шутя мог справиться со всеми тремя обормотами, даже не вставая с велосипеда. Знаний и опыта у мастера спорта по боевому самбо и обладателю черного пояса по панкратиону Максима Зверева хватило бы и на взрослых, не то, что на подростков. И, несмотря на то, что Косому было лет 14, как и его дружкам, хилый на вид подросток, стоявший перед ними, мог буквально одним пальцем отправить каждого в нокаут.
Косой, видимо, не ожидал от незнакомого паренька такого нахальства. Тем более что пацан этот не выглядел угрожающе, и ни телосложением, ни лицом не походил на представителей районной шпаны, с которыми Косой уже был знаком и даже скорешился. Поэтому Сашка решил сразу же проучить наглеца.
— Слышь ты, деловой, ты смотри, шоб мы на тебя сейчас дело не завели, понял? — шпаненок угрожающе навис над великом Макса, перехватывая поудобнее руль.
— Ты грабли свои с велика убери! — тихо прошипел Зверь, раскручивая себя и накачивая злостью.
— А то что будет? — задиристо спросил Косой.
— Увидишь, — пообещал Макс.
— Та я счас ваще возьму твою лайбу да вон туда закину, — показал на развалины Косой.
При этих его словах стоящие за спиной Макса два приятеля его неприятеля попытались стащить его с седла, причем, самым грубым способом — за руки. И они ну никак не ожидали, что, сидя на велосипеде, можно драться. Да еще и без рук.
Поскольку ноги у Максима были свободны, то он, сползая на левую ногу, поставил ее на асфальт, а правой нанес удар по шкету, который стоял сзади и справа. Удар этот мог бы называться в каратэ уширо гери гедан — удар стопой или пяткой ноги назад, в ушу такой удар называется хоудэнтуй. Но Макс никогда не был фанатом «чистых» техник и всегда говорил, что самая эффективная техника — рабоче-крестьянская, то есть, та, которая эффективна, а не та, которая правильная. Поэтому он не стал бить пяткой в голову или солнечное сплетение, хотя мог бы. Он просто ударил ногой назад, но не в корпус, а в ногу стоящего сзади противника, точно под колено, в надкостницу. А поскольку боль от этого удара была очень сильной, то его правую руку дружбан Косого тут же отпустил. И Макс, сразу же этой свободной рукой, точнее, локтем, добавил ему еще и в голову. Пацаненок, получив сначала неожиданно очень болезненный удар в ногу, с криком согнулся, но, когда сразу же ему прилетел в голову локоть, он просто рухнул назад, как подкошенный. После этого про данного оппонента можно было минут на пятнадцать забыть.
Продолжая начатое движение той же правой ногой Зверь, двинув ею назад-вниз, сразу же, как маятник, вынес ее вперед-вверх и махнул классический удар маваши или, по-китайски, пинтуй, в голову стоявшему у руля велика Косому. Зверь бил не очень сильно, тем более что он еще не освоил возможности своего подросткового тела, но, видимо, мастерство он не потерял — удар пришелся точнехонько в левую скулу. И Сашка Косенко с криком просто перелетел через переднее колесо велосипеда метра на два в сторону.