Приют изгоев
Шрифт:
– Это они специально, – по-прежнему возбужденно заговорил вновь возникший рядом парень-распорядитель. – Да еще сверкают по сигналке: установите второй рукав да установите! А до грузового дотащить слабо?
– Обнаглели, – поддакнул мужик.
– Шиш им, а не рукав, – продолжал парень. – А трезвонить будут – и этот отберу. Не велики птицы!
Мужик кивнул и, напоминая, ткнул шестом в сторону Батена.
– Ага, – встрепенулся парень. – Ты вот что. Ты сейчас на почтовую площадку, там как раз крыло вниз пойдет. Покажешь это, – он протянул Батену его же сопроводительную бумажку, – скажешь, Корпиус
Батен кивнул, хотя понял далеко не все.
– Он с Плато, – снова напомнил его мужик. Парень хлопнул себя по лбу и принялся растолковывать подробнее.
Ошибиться было невозможно. Батен сразу увидел просторную, достаточно сильно углубленную в Стену террасу, к которой вела широкая дорога. Терраса, а точнее настоящая площадка, располагалась ниже, и сверху хорошо были заметны три большущих полотнища, в виде крыльев лежащие на ней.
Вокруг одного из них копошились несколько таласар; рядом валялись какие-то тюки.
Спускался Батен по дороге спокойно. Она была широкой и хорошо утоптанной. К тому же по краю ее росла густая и прочная на вид, переплетенная и перевитая изгородь высотой по пояс, так что высота не ощущалась совершенно.
Ступив на площадку, Батен понял, что крылья, лежащие на ней, большие, саженей по пять-шесть размахом каждое, не просто лежат на земле, а полотнища их располагаются на странных, сложных конструкциях. По передней части они были натянуты на каркас из гибких суставчатых стволов каких-то растений, сходящихся под углом в середине и укрепленных от краев к центру почти невидимыми канатами к вертикальному штырю. Сам штырь возвышался над крыльями и заканчивался крюком. Под крыльями находился ажурный каркас из тех же суставчатых стволов, скрепленных короткими полосками металла, посредине которого висел большой металлический треугольник, а позади что-то вроде шелкового гамака, точнее – полугамака, так как для нормального он было короток, едва для верхней части тела; свисавшие сверху в кажущемся беспорядке ремни дополняли конструкцию.
– Эй, Ланис, кажется, к тебе захребетник, – услышал засмотревшийся Батен. Он поднял глаза и увидел копошащегося у торчащего над крыльями штыря с крюком парня, который тоже смотрел на него. – Никак ты и есть тот самый чудак с Плато, о котором давеча Волантис трепался…
Батен кивнул. Упоминание Волантиса его несколько озадачило, но уточнять он не стал. Честно сказать, события сегодняшнего утра притупили его любознательность. Ему хватало впечатлений и от уже увиденного и ощущенного. Ему даже не интересно было, как парень вообще догадался, что он не таласар.
Откуда-то из-за дальнего от Батена полотнища вынырнула взлохмаченная голова, а следом, словно ящерица из-под камня, появился невероятно длинный и тощий таласар. Одет он был снова непривычно. Просторный, вроде бы сплошной костюм висел на нем как на вешалке. Видимый объем создавался тем, что в поясе костюм был перетянут широченным кожаным ремнем, а на бедрах красовались здоровенные, в полноги карманы,
Таласар обошел крыло, остановился в нескольких шагах от Батена и оценивающе оглядел его наглыми зелеными глазами. «Что они меня сегодня все разглядывают, словно я не человек, а мешок, – подумал Батен. – Не смотрят, а просто взвешивают взглядом». Он вздохнул и произнес:
– Меня Корпиус прислал. Вот мои бумаги. – Батен протянул свою сопроводиловку и добавил: – А вешу я примерно сто сорок фунтов.
В разглядывающих его зеленых глазах мелькнул огонек любопытства, однако на заявление Батена таласар никак не отреагировал. И на бумаги не взглянул.
Батен опустил руку и стал ждать.
– Вроде бы человек как человек, – сказал наконец таласар, непонятно к кому обращаясь. – Не знал бы, не подумал бы, что оттуда.
– А ты думал, мы там что, на росомах похожи? – парировал Батен, вспомнив разговор с Волантисом. – Не хуже вас люди.
– Это как сказать, – ухмыльнулся таласар. – Видел я ваших стражников, так они жутко на хайр похожи. Только тем и отличаются, что крыльями не машут и из пукалок своих почем зря палят. А так – все в шерсти, одни глаза видны.
Батен молча глянул на выглядывающую из распахнутого ворота волосатую грудь.
– Среди вас тоже не все гладкошерстые.
В глазах таласара на мгновение блеснула холодом старая бронза, но он тут же рассмеялся.
– А ведь верно, – сказал он весело, и его рука, дернувшаяся было к свисающему почти до колена здоровенному тесаку, просто поправила ножны на поясе. Таласар поскреб себя по груди. – Не зря говорят, что в моем роду без хайры не обошлось. Ох, грешница была моя бабка, пусть пепел ее прорастет золотой лозой… Только вот беда, не растет у нас, таласар, прическа на лице.
Батен расслабился. Если там, наверху, за рыбоеда можно было получить по морде, то здесь за один только намек…
Парень протянул ему мослатую ладонь и сказал:
– Зови меня Ланис.
– Батен из Шеата, – привычно представился Батен и сразу поправился: – Просто Батен. И извини, если я тебя задел.
– Ничего. – Ланис просто покровительственно похлопал его по плечу. – Со мной можно. Но с другими – не советую. У нас хоть и не принято почем зря убивать, но кто иной может и рискнуть. Тем более, что… за тебя даже и за Столбы не сошлют.
– Извини, – еще раз повторил Батен. – Я здесь всего две недели. Да и на Краю тоже неделю всего прожил.
– Экий ты прыткий, – рассмеялся Ланис. – Там всего неделю, тут – две. И уже на Отмели… Тебя ведь на ушки послали? Мама Корви?
Батен подтвердил.
– Я вижу, слухи у вас быстрее ветра распространяются.
– А как же, – заговорил тот парень, что возился на крыле. Он спрыгнул на землю и, отряхивая ладони, подошел к ним. – Ланис сам их и разносит. Прямо на крылышках, туда-сюда, туда-сюда…