Приют любви
Шрифт:
– Что скажешь об этом? – спросил он, показав платок Чарли.
– Женский носовой платок. Где ты его нашел?
– Здесь, позади стола.
Мэт снова присел, стал разгребать бумаги, ища другой ключ, более ясный. Поскольку почти все женщины носят при себе носовые платки, он может принадлежать кому угодно, даже Джонси, но он быстро отбросил эту мысль.
– Похоже, здесь ничего больше нет, Мэт. Чарли был прав. Можно закончить. Когда они закрыли за собой дверь, дневной свет уже начал растекаться по зимнему небу. Мужчины пошли порознь, и всю дорогу до салуна Мэт
Они подошли к задней двери салуна одновременно. Мэт положил руку на плечо Чарли, когда тот уже вошел в дверь.
– Я не могу тут оставаться. Мне нужно кое с кем поговорить.
– Погоди-ка, Мэт. Ты не можешь разгуливать по улицам среди бела дня. Я узнаю для тебя все, что нужно. Побудь здесь с Руби до темноты и потом вернешься в пансион.
Мэт покачал головой.
– Нет. Я хочу, чтобы ты следил, что предпринимает шериф. А я пойду к Коллинзу.
– К Коллинзу! Ты что еще задумал? Чарли смотрел так, словно старался вложить Мэту в голову хоть немного разума.
Но Мэт усмехнулся, крепко хлопнул Чарли по спине и без лишних слов пошел по аллее. Он должен был поговорить с Коллинзом насчет соглашения между Джеем Ти и Джонси и узнать, кто еще мог иметь к этому отношение.
Скоро он стоял у конторы юриста, прислонившись к двери, надвинув шляпу на глаза и подняв воротник пальто. Он прождал примерно полчаса, постепенно становилось все светлее. Наконец прибыл Коллинз. Натолкнувшись на Мэта, он отпрыгнул не меньше чем на фут.
– Мэт Доусон! Ч-ч-то вы тут делаете? Разве вы не знаете, что вас ищет шериф?
Голос мистера Коллинза был приглушен несколькими шарфами, и Мэт с трудом разбирал слова.
– У хороших новостей длинные ноги, – сказал Мэт, отступая в сторону и оглядываясь. – Отпирайте поскорей.
Дрожащими руками мистер Коллинз наконец открыл дверь. Тяжелые зеленые шторы, опущенные до подоконника, почти не пропускали в помещение свет, поэтому Мэту потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к полумраку.
– Сейчас я вами займусь, – сказал мистер Коллинз.
Мэт наблюдал за ритуалом, который юрист, без сомнения, выполнял каждое утро. Сначала он до половины поднял шторы. Затем поднял в печке решетку и разжег огонь с помощью заботливо приготовленной растопки. Потом исчез в задней комнате и появился, неся кофейник. Налил в него воды, которую принес с собой. Поставив кофейник на плиту, повернулся к Мэту.
– Чем могу служить?
Мэт стоял у слабого огня, благодарный даже за такое тепло. Он вытащил из кармана листок, который нашел в конторе Джея Ти, и вручил его Коллинзу.
– Что вы скажете об этом?
Эндрю Коллинз изучил содержание документа.
– Где вы это взяли? – спросил он придушенным голосом.
– Не могу сказать. Эта бумага законна?
– По всем статьям – да. Но… – Коллинз нахмурился.
– Но что?
– Дата. Она отличается от той, что у меня.
– У вас есть экземпляр? – спросил пораженный Мэт.
– Да. Я был адвокатом Спайси. Вот почему я веду дела мисс Тейлор. – Коллинз отпер ящик стола, заполненный
– Даты разные, – сказал Мэт.
Он заметил, что на документе с более ранней датой стоит отметка о полной уплате долга, тогда как экземпляр, представленный Коллинзом, был датирован числом за несколько недель до смерти Спайси, и заем не был выплачен до конца. Мэт скрупулезно рассматривал в полумраке вторую бумагу. Что-то тут было не так.
– Взгляните повнимательней, – сказал Мэт, передавая оба листка Коллинзу. – Что-то там не в порядке. Или с моими глазами?..
– Почерк, – с ужасом в голосе прошептал Коллинз. – Он разный. – Он уставился на Мэта огромными глазами.
– Так я и думал. Но который из них подлинный?
Коллинз быстро сверился со своими досье и достал еще один листок.
– Это из личных бумаг Спайси. Я знаю, что почерк здесь точно ее, потому что она подписывала этот документ при мне в моей конторе.
Юрист зажег лампу на столе, наложил листки один на другой гак, чтобы совместить подписи, затем поднес их к свету. Они определенно не совпадали. Линии одной из них были гладкими и буквы крупными, другая была неестественной и излишне размашистой, но, несомненно, женской.
– Подделка! – простонал Коллинз.
Мэт смотрел на фальшивый документ, датированный числом за несколько недель до смерти Спайси. Была ли она настолько больна, что ее почерк так изменился? Но почему тогда она заняла пять тысяч, если знала, что племянница унаследует этот долг? Спайси так не поступала.
– М-м-мне следовало быть более внимательным. – Коллинз с глубоким сожалением тряс головой. – Мисс Тейлор платила по фальшивому займу, – прохрипел он.
– Кто дал вам эту бумагу? – Мэт помахал листком перед лицом Коллинза.
Опустив глаза, тот ответил:
– Джей Ти.
– Что! Вы приняли от этого ублюдка бумагу как подлинный документ? – Этот человек просто некомпетентен! – Подлинный документ от Джея Ти?
– Я единственно могу сказать в свое оправдание, что чувствовал себя очень неловко в том затруднительном положении, в которое попали мисс Тейлор и я. Мне было крайне неудобно ставить в известность о… доме такую леди, как она. Я искренне сожалею о случившемся. – Он мешком упал в кресло позади себя и уронил голову на руки. – Искренне.
Потрескивание в печке раздражающе подействовало на Мэта, в голове у него взорвались искры гнева. Он докопается до истины. Тот, кто это сделал, намеренно решил уничтожить Джонси и, без сомнения, подставил его в качестве убийцы. Джей Ти, должно быть, все это начал, а кто-то весьма успешно закончил. И он найдет его.
Коллинз сидел, покачиваясь и по-прежнему уронив голову на руки.
– Невнимателен. Я был невнимателен.
– Некогда жалеть себя, Коллинз, – буркнул Мэт. – Мы должны найти женщину, которая подделала эту бумагу. Она и ответит на большую часть наших вопросов. – Он вытащил из кармана пропитанный кровью платок. – Владелица этого что-то да знает, если не все.