Приют одинокого слона
Шрифт:
– Дневник попал ко мне, разумеется, не случайно, - спокойно ответила Оксана, снимая брюки. Она натянула ночную рубашку, взяла щетку и стала расчесывать волосы, которые в тусклом свете ночника казались совсем темными.
– Я его искала.
– Вот как?
– А ты в Праге ничего не искала?
– Откуда ты знаешь?
– Лидин голос дрогнул и стал совсем другим, испуганным.
– Лорка шепнула. По секрету. Она вас видела. В окошко. Что, съела?
Но Лида уже взяла себя в руки:
– Ну и что? Теперь это уже ничего не меняет. Тебе спасибо!
– Не суди по себе!
– Оксана выключила ночник, легла на спину и закинула руки за голову.
– Ты еще скажи, что я тоже с Генкой трахалась. Нет. Он сказал, что здесь есть кое-что обо мне. Честно говоря, я даже не знала, что ищу. Наверно, скорее, аудиокассету. А вот о чем - тебя не касается.
– Конечно, ты же про вас с Вадиком странички не зря выдрала.
– Не зря.
– Послушай, - Лидин голос зазвенел от возмущения.
– Я все понимаю. Я бы, наверно, тоже так сделала. Но скажи на милость, зачем ты положила дневник в бар? Чтобы его нашли и прочитали? Что за паскудство, а?
– Честно?
– помолчав, спросила Оксана.
– Конечно!
– Это случайно вышло.
– Ой, да не ври ты!
– Не вру. Дневник лежал на столе. Под бумагами. Мне кажется, Генка писал, когда... Ну, сама понимаешь. Кто-то вошел, и он его спрятал. Даже фразу не закончил. Я его взяла и спрятала на лестнице. А потом, ночью, вытащила, прочитала. Надо было, конечно, целиком его спалить. Но я была в таком шоке, когда про саркому прочитала. А потом Вадим пришел... Ну, короче, в бар сунула, думала, вытащу, а потом придумаю, что с ним делать. И не вышло. Сначала Вадим бродил, потом Мишка. А потом я уснула. Утром просыпаюсь, смотрю: Вадим уже встал. А потом Макс в бар полез. Я ничего не успела сделать.
– Ладно, - хмыкнула Лида.
– Сделаю вид, что поверила.
– Можешь не верить, дело твое.
– А как насчет слона? Что он под вашим окошком делал?
– Вот тут хоть убей - сама не понимаю. Было бы полным идиотством этим самым слоном дать Генке по башке, унести в свою комнату и выбросить из окна. Зная, что его там непременно найдут. Я бы на месте убийцы выбросила его в окно прямо из Генкиной комнаты. Поди поищи, кто это.
– А ты помнишь, что мне этот клоун сказал? Который Олег Попов? Вы, мол, дамочка, все придумали, чтобы от себя подозрения отвести. Может, и ты это все специально устроила? "Было бы полным идиотством дать слоном Генке по башке, унести в свою комнату и выбросить из окна", - передразнила Лида Оксану.
– Ты с самого начала себя очень странно вела. Кто первый сказал, что Генку убили? Ты!
– Это что, странно? Странно было делать вид, будто ничего не заметили. А вот ты, милая моя...
– Что я?
– Лида вскочила с кровати и подбежала к Оксане.
– Просто я слышала, как кто-то идет по коридору. По направлению к Генкиной комнате. Все остальные были внизу. Да и Лорка...
– Откуда ты знаешь?
– быстро перебила Лида, присаживаясь на край Оксаниной кровати.
– Любой мог подняться.
– Не морочь мне голову!
– рассмеялась Оксана.
– Давай начистоту. Мужиков нет. Нас никто не слушает. "Жучков",
– Да с чего ты взяла?
– рассмеялась в ответ Лида.
Только смех этот звучал слишком уж неестественно. Почему-то он напомнил Оксане тот звук, с которым проваливается в черную пасть мусоропровода пустая банка из-под зеленого горошка.
– Ладно, - Лида внезапно оборвала смех и нагнулась к Оксане. Ее глаза поймали отблеск уличного фонаря - словно кошка на секунду сверкнула глазами. Оксане почему-то стало страшно.
– Черт с тобой. Я действительно пошла к нему. Только он меня выгнал. Даже разговаривать со мной не стал. Поэтому я и плакала. А про горы ляпнула... Какие уж там горы! Просто ничего другого в голову не пришло.
– Плакала из-за него?
– уточнила Оксана, приподнявшись на локте.
– Или из-за того, что он не отдал тебе фотографии - или что там? Кстати, у него их не было. Или очень хорошо запрятал. Я ничего такого не видела. Правда, он...
– она запнулась, словно чуть было не сказала что-то лишнее.
– Что он?
– Да нет, ничего. Так из-за чего ты плакала?
– Из-за всего.
Лида встала, сделала несколько шагов к своей кровати и грузно упала на нее - так, что пружины жалобно звякнули.
– Лид! Лида!
– позвала Оксана, но та молчала.
– Скажи... Ты его любила? Ну хоть немножко? Или просто от скуки?
– Спокойной ночи, - ровно и спокойно ответила Лида.
* * *
3 января 2000 года
– Они что, носки на завтрак сварили?
– скорчила рожу Лида, войдя в столовую-ресторан.
– Что за гадость?
Пахло действительно не лучшим образом.
– Ну и мерзкая же у них кухня!
– продолжала разоряться она.
– Кнедлики эти фиговы, капуста тухлая. А этот, как его, ну, блин картофельный! Брамборак!
– Да заткнись ты!
– прошипел Миша, который шел сзади.
Лида затравленно оглянулась и замолчала. Села за стол и уткнулась в меню. На корявом английском попросила у подошедшей официантки омлет, булочку и кофе.
Миша, как и накануне, сел за другой стол.
– Слушай, ты чего так с ней?
– вполголоса спросил, устраиваясь с ним рядом, Макс.
– А как с ней прикажешь?
– исподлобья посмотрел на него Миша.
– Тварь. Скукота ей, видите ли, со мной.
– Разведешься?
– А ты думал!
– А если это неправда?
– осторожно предположил Макс.
– А про тебя правда?
Макс нахмурился и замолчал.
Мишка был прав. На все сто. С чего бы Генке выдумывать. Странно, но после того, как его постыдная тайна стала известна всем, ему стало как-то все равно. И абсолютно все равно, что же будет дальше.
Полицейские эти, похожие на персонажей занудного социалистического детектива. Консульский клерк, строящий из себя эдакого Коломбо. Гостиница - натуральный дом колхозника, слегка облагороженный заграницей. Показалось вдруг, что ничего уже больше не будет. Что уже ничего нет. Ни России, ни Питера, ни... Лоры?