Приют одинокого слона
Шрифт:
Макс посмотрел на Вадима, как на предателя.
– Может, я там и был. Может быть. Если ты не сочиняешь.
– А зачем?
– удивилась Оксана. Она еще раз нажала на брюхо дракона, обожгла палец и отбросила зажигалку.
– А я знаю? Все валят друг на друга, как на мертвых. Ой, ничего себе каламбурчик, да? Короче, все врут. Я еще удивляюсь, почему не валят все на Лорку. Это ведь так удобно, а? Так вот, голубка моя шизокрылая, даже если я и был у Генки, чего я абсолютно не помню, так все равно он после этого остался еще в живых. На какое-то время. Потому
– То, что Лидка у Генки была, я знаю, - медленно произнесла Оксана, разглядывая подсвеченное снизу лицо Макса.
– Она мне сама сказала. И шаги я слышала. И то, как Лидка с Лорой любезностями обменялась. Но было это до твоего визита или после - еще вопрос.
– Подожди, Ксан, - вмешался Вадим.
– Ты сама себе противоречишь. Ты говоришь, что видела, как Макс шел к Генке. И слышала, как туда же шли Лида с Лорой. Ты что, не помнишь, что было раньше?
– Элементарно. Потому что после Лидки и Лорки к Генке приходил еще кто-то. Не знаю кто. Может это ты, Максик, вернулся?
– Слушай, ты!
– в голосе Макса зазвучала угроза, он начал медленно подниматься, но Вадим с силой дернул его за руку:
– Сядь и успокойся!
– Сесть-то я сяду, - Макс припал к столу, как дикий кот перед прыжком. Его глаза ловили свет лампочки и тускло поблескивали, словно отражение уличного фонаря на мокром асфальте.
– Я сяду. Только, Ксюша, я тебе вот что скажу. Ты уж, Вадик, меня прости, но я скажу. Я к тебе всегда хорошо относился. Гораздо лучше, чем ты ко мне. Скажешь, нет? Ты-то меня никогда не любила. Думаешь, я не замечал? Нет, ты меня не любила. А вот я тебя - любил. Все эти годы любил.
– Максим, ты... ты пьян, - растерянно пробормотала Оксана, а Вадим нахмурился.
– Да, киска моя, я пьян, - расхохотался Макс.
– И намерен надраться еще больше. Только сначала скажу все. Так вот, я очень тебя любил. Помнишь, песенка такая была душещипательная: "А я нашел другую, хоть не люблю, но целую", - фальшиво пропел он.
– Хотя, нет. Лорку я тоже любил. Только по-другому. Ты для меня была - как недосягаемый ангел. Я к тебе даже приблизиться боялся лишний раз. Тем более видел, что ты меня только терпишь. И я терпел. Что уж тут поделать.
Вадим сидел, уткнувшись лицом в сложенные ладони. Оксана машинально перекладывала из руки в руку зажигалку.
– Не знаю, что и сказать, - наконец выдавила она.
– Не знаешь - тогда молчи!
– неожиданно грубо перебил ее Макс.
– Скажи, за что ты хочешь меня утопить? Тебе мало того, что ты вытащила Генкин дневник? Конечно, ты и раньше меня не выносила, а после того, как прочитала, я теперь для тебя вообще пария. Да? Прокаженный?
Оксана молчала.
– Молчишь? Конечно, молчание - знак согласия.
– Нет. С дневником все получилось случайно. Хочешь верь, хочешь нет.
– Извини, не хочу. Ты же не веришь, что я был у Генки перед Лидкой. Почему я тогда должен тебе верить? И потом... Что ж ты не скажешь, что?..
Вадим подумал: сейчас что-то произойдет. Эта мысль промелькнула очень быстро, даже
– Что ж ты не скажешь, что тоже была у Генки?
Даже в полутьме было видно, что Оксана покраснела. Вадим под столом ободряюще сжал ее руку: спокойно, я с тобой.
– Бред какой-то!
– сказал он.
– Интересно, а есть кто-нибудь, кто не был тогда у Генки?
– Я, говорят, был, - Макс искоса посмотрел на Оксану, которая сидела, сцепив зубы.
– Лидка была. Ксана была. Лора? Лора, выходит, тоже была. Иначе чего ее наверх понесло? Насчет тебя, Вадик, говорить не буду, не знаю. А Мишка, вроде, ковырялся с проводами на улице.
– Ну хорошо, была я у него, была, - вздохнула Оксана.
– Доволен? А вот кто потом там оказался, после меня - это очень интересно.
– И зачем же ты к нему пошла, можно узнать?
– Макс сделал вид, что не услышал последней фразы.
– Да затем же, что и остальные, - уже почти спокойно ответила Оксана. - Чтобы заняться совершенно безнадежным делом. А именно, попытаться договориться с шантажистом.
– Да, все пытались, - кивнул Вадим.
– Только у кого-то нервы не выдержали.
В этот момент открылись двери, двое мужчин в лыжных куртках, оживленно переговариваясь по-немецки, прошли мимо них в ресторан. Вадим посмотрел на часы и присвистнул удивленно: без пяти час. Вроде, только что они вышли из ресторана после завтрака, только что он втащил Макса на мост и привел в гостиницу, только что сели за столик. Что-то случилось со временем. Или с ними. Или со всем мирозданием.
– Что будем делать после обеда?
– вполне миролюбиво, даже почти радостно спросила Оксана, словно вынырнула из темного омута и вдохнула полную грудь воздуха.
– Может, выйти погулять где-нибудь рядом?
– Твое дело, - равнодушно отозвался Макс, допивая остатки "Бехеровки".
– Я намерен дойти до ближайшего лабаза и затариться пойлом. Предлагаю основательно бахнуть. Реальность, братья и сестры, - это иллюзия, вызванная отсутствием в мозгу алкоголя. Миха вон сидит в номере, страдает. Не дело это. Понимаю, неприятно, но надо этим переболеть.
Впрочем, полноценной пьянки, такой, чтобы завить горе веревочкой и хотя бы на время забыть обо всем, не получилось. Наоборот, стало еще хуже.
"Поляну" накрыли на колченогой тумбочке: три бутылки, лимон, ветчина и сыр. И гостиничные рюмки из толстого голубого стекла, которые горничная выдала с величайшей неохотой. Миша сидел на кровати, поджав ноги, и большей частью хмуро молчал, подолгу "грел" рюмку в ладони и все чаще ставил ее обратно почти нетронутой.
– Да брось ты, Миха!
– с жестяным, бренчащим оптимизмом пытался подбодрить его Макс.
– Ну оказалась баба сукой в ботах. Что уж тут поделаешь. Как говорят, где малина, там и крапива. Все они такие. Просто некоторые похитрее, поэтому и не попадаются. Брось! Помнишь кота Леопольда? Неприятность эту мы переживем. Жизнь-то не кончена. По-твоему выходит, мне и вовсе в петлю лезть надо, так что ли?