Приют одинокого слона
Шрифт:
– У тебя что-то случилось?
– спросила она.
– Почему ты так думаешь?
– почти натурально удивился Вадим.
– Да потому что иначе ты не стал бы мне полдня названивать. Давай, рассказывай!
– Ксюша, у меня куча новостей. И все плохие.
– Да и у меня не лучше. Ну?
Вадим рассказал обо всем, что случилось в этот день, начав с порванного кармана и закончив Генкиным факсом. Оксана слушала молча, уставившись неподвижным взглядом в свою чашку.
– Ну что ж, - сказала она наконец.
– Давай поедем.
Вадиму показалось, что он
– Я правильно понял, ты хочешь поехать к Генке в Прагу?
– Ты правильно понял. Карман я зашью, брюки отстираю, в компаньонство твое мне слабо верилось с самого начала, а раз не на что ехать в Швейцарию, придется в Прагу.
– Оксана поймала недоуменный взгляд Вадима и пожала плечами.
– Мы должны сделать вид, что он со своими кознями обломался, что нам на это наплевать. Что у нас все хорошо. Пусть возьмет пистолетик и застрелится.
– Только сделать вид?
Оксана не ответила. Она встала и подошла к нему, положила руки на плечи. Вадим обнял ее и усадил к себе на колени. Родной, привычный запах лимонного шампуня, прохладных "бирюзовых" духов, запах женского тела захлестнул, заставил сердце биться быстрее. Он прижимал Оксану к себе все крепче и крепче, чувствуя упругое тепло ее груди, каждую хрупкую косточку. Его поцелуи становились все жарче и настойчивей, но Оксана отстранилась:
– Пожалуйста, Вадим, только не сегодня.
– Извини!
– возбуждение потускнело, свернулось и спряталось в свою раковину, как улитка.
Оксана ушла в спальню, а Вадим помыл посуду и уселся в гостиной перед телевизором. Переключаясь с одного канала на другой, с дурацкого боевика на новости, с рекламы на спорт, он пытался понять, что заставило Оксану принять Генкино приглашение. Она была не из тех, кто подставляет другую щеку и забывает обиды. Может быть, все дело в нем, Вадиме? Она знает, сколько лет он мечтал побывать в Праге... Нет, Ксана должна понимать, что такая поездка будет ему не в радость. Неужели действительно все дело в том, чтобы показать Генке нос: плевать мы на тебя хотели, а ты теперь старайся, развлекай нас.
Но Генка... Надо быть полным кретином, чтобы думать, будто после такого можно помириться и все забыть. Даже если предположить, что он на самом деле наябедничал Ксюше сдуру (а это очень сложно предположить) и хочет пойти на мировую, неужели ему непонятно, что это нереально?
В начале двенадцатого Вадим принял душ и тихонько, чтобы не разбудить Оксану, забрался под одеяло. Но она вдруг повернулась к нему и спросила:
– Так что ты решил? Едем?
– Ты уверена, что хочешь этого? Не пожалеешь?
– Да, хочу!
– ее голос звучал твердо.
– Хорошо, завтра заберу паспорта, откажусь от путевок и закажу билеты. Да, а что у тебя за неприятности?
– Да ничего особенного, - ответила Оксана, но Вадим уловил секундную заминку.
– Так, на работе заморочки. Давай-ка спать! Спокойной ночи.
– Я не понимаю, на черта это тебе понадобилось?
– в который раз спрашивал Миша, сидя в постели.
Лида лежала на спине, глядя в потолок, и
– Я вообще не понимаю, чего ты так переживаешь? Это мои проблемы. Это меня Генка кинул. И я не хочу его видеть. Тем более принимать от него подачки в виде халявного отдыха.
Лида тоже села, подтянув подушку повыше, и повернулась к мужу.
– Почему подачки?
– спросила она голосом капризного ребенка.
– Он виноват, пусть и улаживает все. С паршивой овцы - хоть шерсти клок. У нас не так много денег...
– Можешь не продолжать!
– махнул рукой Миша.
– Я все это уже слышал. У нас "не так много денег" на все. А вернее их не хватает ни на что. Ни на квартиру побольше, ни на машину поновее, ни на отдых, ни на собаку. Я уже не говорю о ребенке. Чем больше я получаю, тем меньше у нас денег. Я бы понял еще, если бы ты тратила их на себя. На тряпки, на побрякушки, на что там еще? Лида, я не хотел тебе говорить, но если уж на то пошло...- вопреки обыкновению Миша разошелся не на шутку.
– Ты посмотри, в чем ты ходишь! Вспомни, когда последний раз была в косметическом салоне. В лучшем случае в парикмахерскую зайдешь раз в полгода.
– Мне жалко тратить деньги на ерунду! У нас...
– Их не так много, я знаю. Мы же с тобой на социальную пенсию живем. Между прочим, Лидочка, ты по специальности учитель географии. Знаешь, сколько ты получала бы, если б работала? Ты зайди в любую школу и спроси какую-нибудь учительницу: две штуки баксов в месяц - это много или мало? Солнышко, скажи, зачем ты вообще выходила за меня замуж?
Лида захлопала глазами, а Миша тем временем продолжал:
– Могла бы найти себе мужа побогаче. Ты же знала, что я не олигарх, не магнат какой-нибудь, даже не банкир, а обычный наемный служащий. Охранник. Сторож, блин! Главный сторож. Ты же знала, что та наша фирма была зарегистрирована на Дину и что при разводе я ничего не получу. Останусь в одних носках. Скажи спасибо, что удалось отсудить квартиру. Какие у тебя ко мне претензии?
– У меня нет претензий, - по пухлым щекам Лиды ручьями потекли слезы.
– Я просто стараюсь экономить.
– Лидка, ты тратишь в месяц на хозяйство от силы баксов двести. Не покупаешь шмотки, не ходишь во всякие там салоны красоты, на тренажеры или аэробики. Я не пью, почти не курю, не играю в карты. Пару раз в месяц мы выходим куда-нибудь в гости или в ресторан, пару раз приглашаем кого-нибудь к себе. Куда уходят деньги? Может, ты тратишь их на любовника? Или как Лорка?..
– С ума сошел?
– возмутилась Лида.
– Тогда куда ты деваешь деньги?
Миша чувствовал себя неловко. Он никогда не был жадным или мелочным, и разговор на эту тему был первым за три с лишним года брака. Но скупость жены постепенно начала переходить всяческие границы.
– Так куда ты деваешь деньги?
– еще раз спросил он.
– Кладу на карточки, - нехотя созналась Лида.
– "На карточки"!
– передразнил Миша.
– У меня всего одна карточка, на которой двенадцать тысяч рублей. А у вас, моя дорогая, сколько, если не секрет?