Приют ветеранов
Шрифт:
— Ребята… — проговорил он просительно. — А может…
— Заткнись, — посоветовали ему равнодушно. — Голос береги. Он тебе вскорости ой-ой как понадобится.
Роялист умолк, думая о том, что жил он, если мерить по мировым стандартам, плохо, убого, хотя и считался специалистом: заказов было мало, да и цены… Правда, на службе было ничего — но сравнению с другими, конечно. Но служба вся вышла, и хватит о ней. А жизни в свое удовольствие вовсе не было, даже последними финагами воспользоваться не успеет. Невезуха. Хотя заначить их он сумел,
Однако против судьбы не попрешь, если только не подфартит. Хотя может и подфартить, а?
Машина между тем все дальше увозила его от центра столицы. И страх Петра Стефановича возрастал пропорционально мельканию цифр на спидометре.
Мерцалов выслушал доклад своего подчиненного.
— Ну что же, правильно. Нагоните на него побольше страху и выясните, кто заказывал убийство. Если он действительно киллер…
— Прямых доказательств нет. Но вот Сердюк говорит, что когда-то встречался с ним.
— Ладно. Докладывайте о ходе работы.
— Полковник Надворов приказал привезти задержанного к нему.
Мерцалов поморщился.
— Рано. Поработайте еще там. Так что отставить перевозку.
Закончив разговор, Мерцалов задумался.
Пожалуй, он поторопился, обещав вдруг Фэрклоту помочь людьми. Хотя бы одним человеком. Шеф британской Службы был недоволен отсутствием своего сотрудника. Англичанин исходил из того, что раз интересующий его объект из Москвы убыл, значит, Докингу незачем было ехать сюда.
Однако Мерцалову все больше казалось, что если бы Докинг здесь ничего не нашел, на него не стали бы замахиваться. Его никто тут не знал; по виду он никак не походил на человека с толстой пачкой долларов или евров в кармане, одет был — по московским, по «новорусским» понятиям — более чем скромно. Зачем же он понадобился? Вывод один: для того чтобы устранить его. Пошел на дело, судя по первым докладам, не маньяк или пьяный хулиган, не обиженный на весь мир прыщавый подросток. И не субъект, страдающий от недостатка травки и готовый на все, чтобы добыть ее. Такой будет искать жертву где угодно, только не в гостинице «Империум» среди ночи.
Выходило, что впервые приехавшего в Москву британского сыщика кто-то все же узнал, то есть встречал его раньше. Следовательно, бывал за границей. Надо поинтересоваться у Фэрклота, в каких операциях Докинг участвовал в последние несколько лет? И проверить, кто из наших авторитетных лиц в эти же годы выезжал за рубеж и куда именно? А получив то и другое, посмотреть, где пересеклись орбиты…
Это одно. Второе: человек, знавший Докинга, увидев его в Москве, испугался. Причина одна: англичанин представлял для неизвестного опасность. Очень серьезную. Иначе сразу на такие крутые меры не пошли бы. Этот человек, естественно, не мог знать, зачем именно приехал сюда английский полицейский. Берфитг вне подозрений:
Итак, некто пришел к выводу, что Докинг прибыл сюда либо затем, чтобы — с нашей, разумеется, помощью — взять его, либо помешать ему реализовать затеянное им дело. Имеет это отношение к Берфитгу или нет, неизвестно.
Следовательно, придется снова беспокоить Фэрклота, хотя и крайне неловко: сначала взять назад свое обещание дать людей — даже этих двоих, Грибовского и Докукина, придется бросить на дело о бета-углероде, везти который в Россию никто и не думает, а после этого просить о помощи: дайте, мол, мне все, что можете, по Докингу, и не фигурировал ли в его делах какой-нибудь россиянин…
Нет, так нельзя. Надо ему дать хотя бы одного работника. Пусть одного, зато хорошего. Эх, с великой охотой предложил бы ему Мерцалов такого человека, если бы он имелся…
Минут десять генерал сидел, опустив голову, как бы размышляя, на самом же деле просто медитировал. Подобный отдых ему бывал необходим. Потом встрепенулся и провозгласил:
— А подать сюда Тяпкина-Ляпкина!
Он нажал звонок. Вошедшего секретаря попросил:
— Найдите мне Милова.
— Сергей Симонович!
— Все знаю. Что он не на службе, а в отставке.
Что он обретается неизвестно где — в промежутке между Северным полюсом и Южным. Тем не менее он мне нужен. Не далее… не далее чем завтра я должен если не увидеть, то, во всяком случае, связаться с ним.
Секретарь был офицером молодым и честолюбивым и потому сказал:
— Товарищ генерал, может быть, вы разрешите мне заняться этим делом? Английский у меня — свободно…
— При чем туг английский?
— Вы разговаривали нынче с Лондоном. Может быть, нужно туда что-нибудь отвезти? Я готов ехать. Помедлив, Мерцалов кивнул.
— Поезжайте. И немедленно. Только не в Лондон — еще успеете, а на станцию телесвязи. Передайте там мое приказание: найти Милова, при необходимости обращаясь к антиконтрабандным комиссиям разных стран, вызвать на связь и переключить на меня.
— Откуда же у него, если он к тому же неизвестно где, возьмется приемник телесвязи? Даже если бы он у Милова сохранился, какой, извините за выражение, дурак потащит аппарат с собой куда-то в субтропики, на отдых?
— Вы Милова знаете?
— Конечно. Когда я начинал работать, он еще был…
— Вот вы, оказывается, сколько у нас работаете. И в самом деле, пора вас перевести из канцелярии… А вот о Милове вы понятия не имеете.
Лейтенант промолчал, однако лицо его свидетельствовало о полном несогласии с начальством.
— Если бы вы его знали, лейтенант, — начал Мерцалов медленно, — вам было бы известно, как дважды два: даже выходя на десятиминутную прогулку, он берет с собой все, что может понадобиться для срочной работы. А тут как-никак в другое полушарие отправился, то ли в Западное, то ли в Южное…