Признание шефа разведки
Шрифт:
Из-за этого дела на ЦРУ обрушился сенатский комитет по разведке. Некоторые сенаторы задавали вопрос, есть ли в ЦРУ другие советские шпионы. Московская резидентура советского отдела ЦРУ была святая святых, нерушимая твердыня. Случай с Ховардом показал, что кто-то или все вместе заснули, перестали думать о действиях советской разведки. Дело было настолько серьезным, что, по мнению многих экспертов, могло перевесить все достижения Кейси.
Кейси пришлось то унижаться, то отчаянно защищаться. В гневе он метал громы и молнии на своих подчиненных. Одному из членов сенатского комитета по разведке он сказал; «Вы даете нам деньги, мы используем свои шансы. В нашу среду затесалась одна паршивая овца, наши
Когда Голдуотер был председателем сенатского комитета по разведке, его кабинет проверялся дважды в неделю на предмет обнаружения техники подслушивания. Однажды в его столе обнаружили микрофон со шнуром, но не смогли установить, как он туда попал. В другой раз обнаружили звукозаписывающее устройство, но установить, кто заложил его — КГБ или какая-либо другая иностранная разведка, — так и не удалось. Таким образом, секреты смогли утекать прямо из кабинета Голдуотера [27] .
27
В интервью, которое Голдуотер 8 сентября 1981 г. дал автору, он подтвердил факт обнаружения двух подслушивающих устройств. — Прим. авт.
Но были и какие-то радости. Конгресс в конце концов согласился отменить поправку Кларка от 1976 г., которой запрещалось предоставление военной помощи ангольским повстанцам. Кейси считал это своей личной победой. На состоявшемся в том месяце в Белом доме заседании Группы планирования по национальной безопасности Рейган заявил: «Мы хотим, чтобы Савимби знал, что наша помощь ему на подходе». Президент подписал секретную директиву о предоставлении Савимби 13 миллионов долларов в рамках полувоенной помощи. Об этом также стало быстро известно. На этот раз президент решил подтвердить эти сведения. 22 ноября 1985 г. на встрече с репортерами и ведущими радио- и телепрограмм Рейган заявил: «Мы считаем, что тайная операция принесет большую пользу. Она сейчас имеет лучшие шансы на успех по сравнению с открытыми действиями». Это был необычный случай, сразу устранивший все притворство, но он прошел в основном незамеченным, так как об этой опасной операции многое уже было известно.
История с Ховардом наделала много шума. Дюренбергер был вне себя. В интервью он заявил, что под руководством Кейси ЦРУ потеряло ориентир и не понимает Советский Союз. Кейси планировал подготовить ответ через прессу. Один из помощников Дюренбергера позвонил Кейси и попросил не делать этого: у Дюренбергера трудные времена, вы нанесете ущерб себе и всем нам.
«Черт возьми, я скажу все, что хочу сказать», — закричал директор в трубку и бросил ее на рычаг аппарата. Из письма Кейси следовало, что у директора ЦРУ возникли ощущения, что его подводят и предают. Он заявлял, что Дюренбергер осуществляет надзор за разведкой «через средства массовой информации» и в результате «неоднократно расшифровывались секретные разведывательные источники и методы работы».
Дюренбергер переживал кризис, связанный с прохождением зенита жизненного пути. Он ушел от своей жены, поддерживал связь со своей секретаршей, которую рекомендовал на работу в Белый дом. Затем ударился в религию. Его коллеги по сенату отзывались о Дюренбергере как о «святом чудаке», «неуравновешенном человеке», который вот-вот свихнется. Таким был человек, с которым Кейси должен был делиться наиболее важными государственными секретами.
То, что произошло дальше, было в определенном отношении движением по уже наезженной дороге. Кейси направил в Белый дом проект директивы по Ирану, подготовленный Споркиным.
Вконец измотанный, на грани нервного срыва, Макфарлейн подал в отставку с поста помощника президента по национальной безопасности. Наиболее вероятным его преемником на этой должности казался Пойндекстер, он должен был ускорить решение вопросов, касавшихся Ирана, Ливии и «контрас». О предстоящем изменении узнал Майк Дивер, который в начале года ушел из Белого дома и открыл свою фирму по связи с общественностью. Он позвонил Нэнси Рейган и высказал свою озабоченность. По его мнению, военные не подходят на роль советников по вопросам национальной безопасности. «А что можно сделать?» — спросила Нэнси. Находившийся в Нью-Йорке Дивер позвонил Джорджу Шульцу.
— Подходит ли для этого Пойндекстер? — спросил он государственного секретаря. — Пойндекстер хорош как номер два, но, по мнению Дивера, он слитттком жесткий человек для столь высокой должности.
Шульц с этим не согласился.
— Мне кажется, Пойндекстер подходящий человек, — сказал он. — И уже слишком поздно. Президент подписал назначение. О нем будет объявлено через 15 минут.
Кейси с радостью встретил это сообщение. Пойндекстер был сторонником жесткой линии и не собирался заигрывать с конгрессом и средствами массовой информации.
Во время своего первого доклада президенту в качестве его помощника по национальной безопасности Пойндекстер представил Рейгану подготовленный ЦРУ проект директивы по Ирану. В течение недели Макмагон постоянно и настойчиво напоминал Пойндекстеру о необходимости подписания этой директивы, чтобы «снять ЦРУ с крючка». По мнению Пойндекстера, директива преследовала единственную цель — прикрыть ЦРУ. В кратком одностраничном документе упоминались лишь вопросы об оружии и заложниках и ничего не говорилось о более широких стратегических возможностях, касавшихся Ирана. Рейган, прочитав, подписал ее. Пойндекстер положил единственный экземпляр в свой сейф и через Норта передал ЦРУ, что директива президентом подписана.
7 декабря Пойндекстер созвал в Белом доме еще одно совещание по Ирану. Вместо Кейси на нем присутствовал Макмагон. Шульц возражал против обмена заложников на оружие. Это было бы для иранцев сигналом, что они могут похищать людей с целью наживы. Уайнбергер заявил, что обмен дал бы Ирану и Израилю возможность шантажировать Соединенные Штаты. Макмагон поставил под сомнение основное допущение, что в Иране имеются умеренные силы, с которыми Соединенные Штаты могли бы иметь дело. Он сказал, что все они были перебиты или заключены в тюрьму, когда Хомейни пришел к власти. Но президент заявил, что для освобождения заложников следует использовать все возможности. Поэтому необходимо предпринять этот шаг. Макфарлейн, ставший частным лицом, и подполковник Норт были направлены в Лондон для встречи с иранским посредником Горбанифаром.
10 декабря Макфарлейн представил отчет Рейгану, Уайнбергеру и Кейси. Он высказал самое нелестное мнение о Горбанифаре как о нечестном человеке, которому нельзя доверять. Президент мягко настаивал на том, чтобы Израиль продолжил поставки оружия Ирану. По словам Рейгана, позднее такие действия можно было бы оправдать тем, что США пытались оказать влияние на будущую судьбу Ирана.
Кейси отметил, что прецедент подобных действий уже был. В течение многих лет Израиль тайно продавал аятолле оружие. На сумму 500 миллионов долларов. Ни одна страна не может игнорировать будущее Ирана.