Признание шефа разведки
Шрифт:
Проблески надежды, а затем реализма появились в его глазах: «Хорошо… лучше… нет».
Я взял его руку, чтобы пожать в знак приветствия.
Он схватил мою
— Вы еще не закончили? — спросил Кейси, имея в виду мою книгу.
Я ответил, что никогда не закончу книгу, никогда не соберу всей информации, слитттком много еще осталось вопросов.
В улыбке растянулась левая сторона его рта, Кейси что-то пробормотал.
— Посмотрите, в какую беду вы ввергли администрацию, — сказал я, — все находятся под следствием.
Казалось, этого он не слышал. Я повторил. Кейси поднял голову. В его глазах я увидел гордость.
— Больно, — сказал он, и я подумал, что Кейси имеет в виду физическую боль.
— Что болит, сэр?
— О, — сказал Кейси и замолчал. Мне показалось, он говорит, что больно быть без дела, без активной деятельности.
Он
— Вы знали, не так ли, — спросил я. Вопрос о переводе денег «контрас» должен стоять на первом месте, и я задал его: — Вы об этом знали?
Он с трудом поднял голову. Пристально посмотрев, он наконец кивнул:
— Да.
— Почему? — спросил я.
— Я верил.
— Во что?
— Я верил.
Затем Кейси закрыл глаза и погрузился в дремоту. Больше я вопросов не задавал.
Через несколько недель София забрала Кейси домой, но вскоре он вновь оказался в госпитале. В конце концов она увезла его умирать в Мейнолл. Кейси заболел пневмонией и был госпитализирован на Лонг-Айленде. Там, утром 6 мая, на следующий день, когда конгресс приступил к публичным слушаниям по делу Иран-контрас, Кейси скончался.