Признание шефа разведки
Шрифт:
Каддафи в течение нескольких лет претендует на территориальные воды за пределами международно признанной 12-мильной зоны, утверждая, что залив Сидра шириной 275 миль, вдающийся в 800-мильное средиземноморское побережье Ливии, принадлежит ему. «Является вопросом, пойдет ли Каддафи на риск возможного американского возмездия, — говорилось в записке, — однако его вооруженные силы имеют постоянно действующий приказ атаковать корабли и самолеты США, вторгающиеся за эту линию». Этот раздел записки заканчивался выводом: «Возможности возникновения инцидента у берегов Ливии с участием США относительно велики».
Далее в оценке отмечалось, что около 10 % импортируемой США нефти поступает из Ливии, которая является «главным поставщиком трудно заменимой легкой нефти с низким содержанием серы». Прекращение или запрет на поставки
Однако, как отмечалось в оценке, дальнейшее пребывание Каддафи у власти не является несомненным. «У нас есть подтверждение предпринятой в мае прошлого года попытки его свержения и в августе — еще одной, более серьезной». В целях самозащиты Каддафи создал «систему информаторов», но организованная часть оппозиции в изгнании получает поддержку от ряда стран, в том числе от Египта, Марокко, Саудовской Аравии и Ирака. Некоторые оппозиционеры, находящиеся в изгнании, имеют поддержку внутри страны. «Тем не менее, — отмечалось в оценке, — перекрывая все возможности покушения на него, он может еще многие годы оставаться у власти».
В пункте 51 документа упоминался бывший министр обороны Хабре. Этот испытанный «воин пустыни» руководил борьбой с силами Каддафи в Чаде (согласно досье ЦРУ, лидер Судана Джафар Нимейри несколько месяцев назад тайно обратился с просьбой к ЦРУ оказать помощь Хабре. Нимейри опасался, что Судан, самая большая страна в Африке, окажется следующей в меню Каддафи). В оценке указывалось, что «Марокко, Египет, Судан и Франция оказывают все возрастающую тайную поддержку мятежному Хабре».
В такой оценке Кейси усматривал двусмысленность; Каддафи может вылететь, поскольку в записке говорилось о «наличии» заговоров, а с другой стороны, он может остаться. Документ изобиловал словами «может быть», «возможно», «не исключено». Кейси же интересовала более определенная оценка риска борьбы с Каддафи. Наконец, он прочитал: «Открытая враждебность Запада может обернуться выгодой для Каддафи, превратив его из отверженного в мусульманского мученика. Арабские режимы, которые ничего не имели против антиливийских акций со стороны США, особенно военной акции, могут столкнуться с опасностью со стороны своих собственных народов — и тогда может произойти то, чего они боялись, когда США угрожали военной акцией в Иране».
Последний пункт, 71-й, гласил, что «действия лидеров арабских стран (против Ливии) могут обернуться против них как в самих этих странах, так и во всем арабском мире».
Это была уже неприкрытая попытка увильнуть от ответа. Каддафи доставлял неприятности всем — Западу, Соединенным Штатам, арабским государствам, друзьям и врагам, даже самому себе. Документ ставил разведслужбы США в бюрократически защищенное положение, оставляя за ними возможность в случае чего стряхнуть пыль с этой оценки и сказать; «Вот видите, мы же вам говорили. Мы ведь говорили, что это может произойти». Сказать все — значит не сказать почти ничего, подумал Кейси.
Однако последняя фраза последнего пункта содержала какой-то луч надежды. Она касалась других арабских государств. «Мерой их хитрости является благоразумие, с которым некоторые противники Каддафи по региону, включая президента Садата, делают ставку на то, что он истечет кровью в своей самой больной точке — Чаде, а также на опасность, угрожающую ему в этой связи у себя дома».
Последняя фраза звучала как удар колокола. Если сосредоточиться только на ней, то вся оценка выглядела как искусный документ, где аргументация строится на хитроумном призыве к действию, предполагая и предлагая путь к достижению цели с минимальным риском: «хитрость», «благоразумие», с которыми надо дать полковнику «истечь кровью». Смысл заключается в том, что авантюра в Чаде является ахиллесовой пятой для Каддафи. Предлагаемый курс — похоронить в Чаде планы Каддафи — соответствовал стратегическому чутью Кейси. Он не хотел, чтобы ЦРУ прошло мимо такой возможности.
Вскоре в новом государственном департаменте Хейга и новом ЦРУ Кейси был разработан план тайной акции по поддержке Хабре. Ему дали название «вторая колея» в отличие от обычной «первой колеи», то есть стандартной, открытой дипломатии и экономической помощи. Политику делал Кейси. Чад, Судан и Египет граничили с Ливией на востоке и юге; они образовывали вал сопротивления,
Состоялось несколько межведомственных совещаний. Последнее — в Белом доме с участием президента, который как бы скреплял принципиальную договоренность между главными участниками игры. Речь шла не просто об активизации тайных акций, но о восстановлении международной репутации США. Вскоре президент подписал официальную директиву, по которой выделялось несколько миллионов долларов для тайной поддержки Хабре. Так была приведена в действие первая тайная акция КеИси.
В первые несколько недель работы Кейси обнаружил то, что и ожидал, — ЦРУ стало ведомством, которое ушло в свою скорлупу. Ему предстояло сделать так, чтобы оно оттуда вышло.
Есть люди, которые не хотят проявлять себя, если на это нет причины. И, конечно, они не проявляли себя при Картере и Тэрнере. Но семена смелости в них зрели. Доказательством тому служила оценка по Ливии. Для того чтобы заставить этих людей проявить себя, надо изменить подход к ним. Если подход Тэрнера заключался в сведении к минимуму степени риска, то Кейси продемонстрирует готовность идти на риск. Чтобы сломать эту пассивность, Кейси придется доказать, что администрация, президент и он готовы пойти на «горячие» дела.
Генерал-лейтенант ВВС Юджин Тай постарался вовремя прибыть на встречу с новым директором центральной разведки и был на месте ровно в 11 часов в понедельник 2 февраля 1981 г. До этого он только раз встречался с Кейси на каком-то приеме.
За тридцать шесть лет работы в разведке Тай убедился, что политика и разведка — это жильцы одной квартиры. Общительный человек в очках и с внешностью доброго дедушки, Тай еще обладал чудесной обезоруживающей улыбкой, которую он часто сохранял даже после того, как все уже отсмеялись. При нем приходили и уходили правительства, министры обороны и директора центральной разведки, менялись характер и стиль разведывательной работы. За годы службы он пришел к выводу, что все большие склоки случались тогда, когда не хватало настоящей информации. Если американская разведка имела много хороших сведений, то до стычек, как правило, не доходило.
Тай возглавлял Разведывательное управление министерства обороны (РУМО) почти четыре года при Картере и хотел остаться на этом посту. Его управление координировало деятельность разведок сухопутных сил, ВМС, ВВС и корпуса морской пехоты. Тай имел доступ к перехватам АНБ, к фотографиям со спутников Национального управления расшифровки космической фотосъемки — сверхсекретного ведомства, телефоны которого даже не числились в телефонном справочнике министерства обороны, — и к материалам ЦРУ. Его главной задачей являлось раннее предупреждение о передвижениях советских вооруженных сил. ЦРУ устраивало революции, организовывало политические перевороты, всякие смены и замены. Это означало, что его продукция каждый день ложилась на стол в Белом доме, поскольку всегда где-нибудь существовали либо «горячая точка», либо кризис.
Тай занимался войной. Это означало, что продукция его управления не так часто подвергалась изучению, а в отношении Советского Союза, возможно, этого никогда и не произойдет. Во всяком случае, он на это надеялся. Проводились военные игры и всякие дебаты с участием разведок, Белого дома, госдепартамента, министерства обороны, мозговых трестов, прессы, но все это было абстракцией. Он следил за тем, чтобы его управление всегда находилось в состоянии повышенной готовности.
Тай не относился к любителям пострелять. Он руководствовался простой философией: чем больше знаешь, тем меньше опасность войны. Задача состояла в том, чтобы получать разведывательные данные, которые давали бы США возможность действовать в интересах мира. Тай знал, что среди разведслужб РУМО считалось фракцией «заднескамеечников», какой-то безответственной организацией с не таким уж высоким интеллектуальным уровнем. Но сам он знал цену той нагрузки, которую несло РУМО и 4500 человек, работающие на него. Около 35 % всей военной разведывательной информации обрабатывалось в РУМО, причем не только в плане анализа первичных данных, наличия угрозы безопасности США, военных намерений другой стороны. В задачи управления входило и определение целей удара по СССР, что служило основным источником для составления единого интегрированного оперативного плана, то есть плана ядерной войны с Советским Союзом.