Признание
Шрифт:
Без пяти два он подошел к западной двери церкви Святого Мартина на полях. Белый фасад ослепительно сиял в лучах полуденного солнца.
Ратлидж простоял у церкви до начала третьего, но никто так и не объявился.
Сдавшись, он развернулся и направился назад, в Скотленд-Ярд. Он ждал на углу, когда можно будет перейти дорогу, когда голос у него за спиной тихо приказал:
— Не оборачивайтесь. Вы не сержант Гибсон. Кто вы такой?
— Инспектор Ратлидж. Это я распорядился дать объявление в «Таймс».
— Нет, я же велел, не оборачивайтесь. В обмен на то, что мне известно, я тоже кое-чего прошу. Чтобы меня не судили за дезертирство. Вы можете это устроить?
Хотя машин стало меньше, Ратлидж не сдвинулся с места.
— Не в моей власти устраивать подобные вещи.
— Тогда нам с вами не о чем разговаривать.
— Подождите! — быстро сказал Ратлидж. — Я постараюсь. Дайте мне сутки.
— Даю вам срок до вечера. Приходите один. Теперь я знаю, как вы выглядите. Только попробуйте выследить меня, и все будет кончено.
— Понял.
Между машинами снова наметилась пауза.
— Идите, — приказал голос у него за спиной. И Ратлидж перешел улицу вместе с еще несколькими пешеходами, спешившими по своим делам. Еще не перейдя на ту сторону, он понял, что остался один.
Встреча снабдила его несколькими кусочками информации. Во-первых, человек, явившийся на встречу, — дезертир. Вряд ли армейское начальство откажется судить человека в обмен на сведения, которые способны помочь раскрыть убийство. И наконец, он не узнал голос, который слышал сзади.
Может, это уловка? Дезертир воспользовался удобным случаем помочь самому себе? По его словам, он знал, как выглядит сержант Гибсон. А может, кто-то в самом деле постарался и убедился, что его самого не обманут?
Ратлидж попытался проанализировать голос, который только что слышал. Низкий, но не глубокий. Определенно мужской. Немного похож на голос Бена Уиллета: тот же тембр, те же нотки, выдающие образованного человека. Уиллет обладал хорошим даром подражания, ему без труда удавалось сходить за джентльмена. Но Бен Уиллет умер; его опознала родная сестра.
Ратлидж послал Франс записку, в которой предупреждал, что вернется поздно. А потом отправился навестить майора Рассела.
— Один человек откликнулся на объявление, — заявил он, входя в спальню. — Выходит, наш замысел не такой уж дикий.
Рассел быстро спросил:
— Кто?
Передав ему конверт, Ратлидж спросил:
— Вы узнаете почерк?
Прочитав короткую записку, Рассел ответил:
— По-моему, раньше я его никогда не видел.
— Вы хорошо знали почерк Финли или Фаулера?
— Не помню, видел ли я когда-нибудь что-нибудь написанное рукой Финли. Но то, что записку писал не Джастин, — определенно. У него буквы были более наклонные.
Ратлидж передал ему
— Он попросил, чтобы его не преследовали за дезертирство.
— Что ж, желаю ему удачи, — ответил Рассел. — Военное начальство ни за что не согласится. Не удивлюсь, если выяснится, что это кто-то из Фарнэма. Вы позаботились о том, чтобы они обо всем узнали из «Таймс»? Вот и хорошо. Мне часто приходилось общаться с солдатами из таких вот отдаленных деревень. Некоторые так скучали по дому, что охотно дезертировали бы, если бы не боялись расстрела.
Сам Ратлидж неоднократно имел дело с новобранцами, которым предстояло впервые пойти в бой.
— А может, это ловушка? — медленно проговорил он. — Он назначил мне новую встречу — вечером, когда стемнеет.
Рассел возразил:
— Что бы он сделал, если бы на встречу явился ваш сержант Гибсон? Наверняка придумал бы что-нибудь, чтобы отделаться от него, и вынудил прийти вас.
Интересное замечание!
— Возьмите с собой кого-нибудь, — продолжал Рассел. — Вот вам мой совет.
— Попрошу констебля Грина. Не могу рисковать и брать с собой Гибсона.
— Да, главное — не спугнуть его. У вас ведь есть табельное оружие? Возьмите… Я бы дал вам свой револьвер, но его отобрали в клинике.
— Хороший совет. Но никто не ожидает, что полицейские будут ходить с оружием.
Позже, когда Ратлидж попросил констебля Грина сопровождать его на встречу, констебль сказал:
— Сэр, сегодня у моей жены день рождения. Если я не приду домой вовремя, она нас с вами никогда не простит.
Констебль Генри уже ушел на дежурство, а сержант Гибсон уединился с исполняющим обязанности старшего суперинтендента.
Ратлидж вышел с работы в одиночку и по тихим улочкам вернулся к церкви Святого Мартина на полях.
Он и сам не знал, что его ждет. И все же револьвер он с собой не взял, решив попытать счастья без него.
Подойдя к церкви, он сразу заметил белый лист бумаги, сложенный пополам и приколотый к двери.
Сняв его, он подошел к уличному фонарю, который отбрасывал свет, развернул половинку листа и попытался прочесть, что там было написано.
Слова сливались в сплошные каракули. Они совсем не походили на аккуратный почерк первой записки. Должно быть, подумал Ратлидж, это и есть его настоящий почерк. А может быть, он что-то предчувствует и боится ловушки.
Хотя Хэмиш что-то бормотал об осторожности, Ратлидж, наконец, расшифровал кое-как нацарапанные слова:
«Пройдите еще четверть мили на север, и я вас найду» .
Автор записки проявил большую осторожность. Видимо, ни на минуту не забывал о том, что дезертирство карается смертью.