Признание
Шрифт:
Это была не более, чем несбыточная мечта.
С этой мыслью волна грусти накрывает меня. Одни из наших крупных разногласий начались, когда мне исполнилось пятнадцать, через несколько лет после того, как она начала пить. В это время я стала серьезно задумываться о том, чтобы сделать жизнь лучше. Всё лишь упиралось в деньги. В позапрошлом году я работала на полставки везде, где только могла, чтобы помочь с арендой. Но в то лето, перед школой, я с самого начала знала, что мне придется сделать выбор. Я могла продолжать работать и пойти
Мы едва сводили концы с концами. Так что, когда я объявила матери о своих намерениях, она закатила истерику. Я пыталась её успокоить. Но такова была правда. Школа была на первом месте. Я не могла продолжать работать.
Удар был нанесен, когда я заявила, что может быть у нас было бы достаточно денег на аренду, если бы она завязала с выпивкой.
Меня передергивает при воспоминании о ее реакции. Если раньше у нее была истерика, то тут она обезумела. Она сказала мне убираться, что я неблагодарная, вымогательница, попрошайка, что я не лучше, чем мой непутевый, никчемный отец.
Тогда она впервые обмолвилась о нем.
Даже самый сильный, самонадеянный пятнадцатилетний подросток был бы раздавлен такими обвинениями, особенно когда они исходят от близкого человека. Я покинула дом в слезах и переночевала у друга. На следующее утро, тихо проскользнув домой, чтобы собрать вещи, мать ждала меня на моей кровати.
У нее были красные глаза. Она выглядела так, будто плакала. Она извинилась, когда увидела меня, сказала, что не понимала, что говорит, и умоляла меня простить ее. Я простила ее...но между нами так ничего и не изменилось.
Поэтому внезапное появление островов производит на меня такое сильное впечатление. Приехать сюда было нашей с мамой мечтой, хоть мы обе и понимали, что это невозможно. А теперь...быть здесь, на этой яхте, со Стоунхартом... это просто... это просто...задевает меня.
– Лилли. Лилли, с тобой все в порядке? Лилли!
Я качаю головой и теряю сознание. Так или иначе я оказываюсь на полу. Стоунхарт стоит на коленях рядом со мной, положив руки на мои. Почему я на полу?
– Ты покачнулась и упала, - говорит Стоунхарт, как будто прочитав мои мысли.
Он обеспокоен.
– Проклятое солнце. Ты перегрелась и обезвожена.
– Нет, - качаю я головой.
– Нет, ничего подобного.
– Тогда что?
– Я...не знаю. Я в порядке .
Я поднимаюсь. Стоунхарт мне помогает. Он не отпускает меня, даже когда я стою.
– Ты не больна? Как ты себя чувствуешь? Давай сюда, в тенек...
Я позволяю Стоунхарту отвести меня к ближайшему шезлонгу с зонтиком. Он усаживает меня, как будто я хрупкая, фарфоровая кукла.
– Хочешь воды?
Я киваю.
– Оставайся здесь. Не двигайся. Я скоро вернусь.
Я наблюдаю за тем, как он исчезает из виду. Через минуту
– Пей, - говорит Стоунхарт командным голосом.
Я обхватываю губами соломинку и делаю глоток.
Он пристально за мной наблюдает. Кажется Стоунхарт заботится обо мне. Стоунхарт. Заботится обо мне. В это трудно поверить.
– Нужно быть осторожнее, - ругает он меня.
Когда он проводит рукой по моему бедру, я чувствую приятное удовольствие от его прикосновения.
– Я бы не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось из-за того, что я где-то недосмотрю. С этого момента мы ограничим твое пребывание на солнце.
– Что, здесь?
– говорю я, бросив взгляд на чистые, сверкающие воды, окружающие нас.
– Хорошо удачи.
Он усмехается.
– В таком случае нужно убедиться, достаточно ли в тебе жидкости. Ты нужна мне сильной и здоровой, моя дорогая Лилли-цветочек. Я не знаю, что с собой сделаю, если ты ослабнешь.
Я улыбаюсь. Это было мило.
– Я не такая хрупкая, как ты думаешь.
– Я знаю, - говорит он.
– Но также я знаю, что ты чертовски упрямая. Ты демонстрировала это, когда держалась против контракта столько, сколько могла.
Это было в прошлом, но как бы я не пыталась, мне этого не забыть.
– Черт побери, женщина, я не собираюсь извиняться за то, что я сделал, чтобы заполучить тебя. Но разве последние несколько дней не доказали, что всё по-другому?
В твоем сознании, может быть. Но всё, что я делаю, это киваю.
Он встает.
– Хочешь узнать наш конечный пункт назначения?
– Ты наконец-то готов рассказать мне?
– Не расскажу, - говорит Стоунхарт. Он протягивает мне руку.
– А покажу. Пошли.
Я принимаю его руку, и он тянет меня вверх. Направляясь к передней части яхты, он пробегает большим пальцем по костяшкам моих пальцев в удивительно милом и в то же время невинном жесте.
Поодаль, но уже гораздо ближе расположен красивый, необитаемый остров. По крайней мере, вот что я думаю в первую очередь. Еще через минуту я замечаю маленькую хижину на берегу.
Затем я понимаю, как далеко мы находимся. Возможно, хижина не такая уж и маленькая. Стоунхарт выключил двигатель. Но мы продолжаем плыть благодаря приливу.
– Это, - говорит Стоунхарт, его глаза сияют.
– Наш конечный пункт назначения.
– Он твой?
– спрашиваю я.
Знаю, это глупый вопрос, но мне нужно хоть что-то сказать.
Стоунхарт проводит руками.
– Я владею всеми этими островами, - говорит он.
– Хотя нет, Стоунхарт Индастриз. Они были куплены моей командой по недвижимости в 2008 году во время экономического спада. Они планировали построить курорты на этих берегах и приспособить их для туристов. Однако местные жители встали у них на пути.