Признания повесы
Шрифт:
– Но я...
– Это важно.
Плечи Гербертса поникли.
– Что ж, хорошо. Останусь здесь и займусь чисткой серебра.
– Правильно, – сказала Верена.
Дворецкий поднял бровь:
– Я хорошо стреляю, хозяйка.
– Мистер Сент-Джон тоже.
– А еще умею управлять лошадьми.
Верена похлопала Гербертса по руке.
– Не сомневаюсь в этом.
Гербертс вздохнул.
– Напрасно не хотите брать меня с собой.
Брэндон посмотрел на Верену.
– Он что-то слишком много знает.
– Он
– Ну, уж нет, – запротестовал Гербертс, – не всю.
Она бросила на него уничтожающий взгляд:
– Ты вообще не должен ее вскрывать. Что скажешь о нашем плане, Сент-Джон?
– Должен сработать. Только не вздумай покидать карету. Сделай так, чтобы они передали тебе письма через окошко. Как только отдашь им список, мы уедем.
Он говорил с такой уверенностью, что Верена воспряла духом. План был прост, и для его осуществления требовалось всего двое. Немаловажен также момент внезапности. Отец бы ею гордился.
– Итак, решено. Отправляемся через полчаса.
– Гербертс. – Брэндон достал из кармана пальто письмо и подал дворецкому. – Проследи, чтобы его доставили сегодня же утром. Это моей сестре, графине Бриджетон.
Интересно, что заставило Брэндона писать в такое время письма. Если только, конечно...
– В письме нет никаких тайн?
– Конечно, нет. Это письмо моей сестре с просьбой об одолжении.
Гербертс вздохнул.
– Доставка писем – особо важная обязанность. Думаете, мне можно доверять? Я могу забыть и...
Брэндон сунул Гербертсу монетку. Дворецкий просиял:
– Теперь я уж точно не забуду.
Верена попыталась разглядеть адрес на письме, но Брэндон как бы невзначай заслонил Гербертса, державшего письмо.
– Как я уже сказал, оно адресовано Саре, моей сестре.
Верена подумала было подкупить Гербертса, чтобы он как бы невзначай вскрыл письмо.
– Ну ладно, я пошел к мистеру Ланздауну, – заявил Гербертс и зашаркал к двери.
Верена осталась наедине с Брэндоном. Вот и все. После сегодняшнего дня она его больше не увидит. А пока надо надеяться и молиться, чтобы его не ранили, пока он будет ей помогать. Боже, как ей надоело рисковать! И жить в вечном страхе.
– Надеюсь, все пройдет благополучно.
– Уверен. Если, конечно, ты будешь соблюдать осторожность. И пожалуйста, никаких эффектных жестов.
Верена молча кивнула. Ей хотелось подбежать к нему, обнять, почувствовать под пальцами складки его льняной рубашки, вдохнуть запах его чудесного одеколона. Но что-то ее удержало.
– Верена.
Он стоял рядом с ней, так близко, что она чувствовала прикосновение к спине распахнутой полы его пальто.
– Есть кое-что еще, о чем нужно сказать.
– О чем?
– Посмотри на меня.
Она повернулась и тут же пожалела об этом. Он был такой большой, такой сильный.
Но этого не будет.
– Брэндон, я...
Он обнял ее и прижал к себе так крепко, что ей стало трудно дышать. Боже, как она будет тосковать по нему! Сердце Верены забилось неровно, когда она прижалась щекой к его рубашке. Меньше чем через час они уже будут в пути.
– Тебе нужно переодеться, если хочешь походить на грума.
– Знаю. Попрошу что-нибудь у Питерса.
– Все равно будешь выглядеть элегантным, – пробормотала она.
– Нам пора. Джеймс ждет.
Улыбка Брэндона померкла, синие глаза прищурились.
– Верена, что случилось?
– Ничего. Но ты должен что-то сделать и с руками. Мой отец говорил, что человека всегда можно узнать по его рукам.
Он посмотрел на свои идеально чистые руки.
– Ты права. Испачкаю сажей из камина. Подожди.
Улыбаясь, он подошел к двери и открыл ее, кланяясь самым что ни на есть услужливым образом.
– После вас, хозяйка! – сказал он, подражая Гербертсу.
Верена выдавила слабую улыбку и подошла к двери. И тут Брэндон преградил ей путь. Верена подняла на него глаза, в горле пересохло.
– Слуги так себя не ведут.
– Ведут, если это дерзкие слуги. – Его синие глаза сияли смехом и... было в них что-то еще. Что-то, отчего по спине Верены пробежал холодок.
– Нам надо идти.
– Мы никуда не пойдем, пока ты меня не поцелуешь. – Он наклонился. – Верена, когда мы вернемся, надо будет поговорить.
Когда мы вернемся. Этого не будет. Никогда. Как только они с Джеймсом получат письма, словно ветер помчатся в Дувр, где их уже ждет пакетбот. Она облизала пересохшие губы.
– Поцелуй меня, и отправимся.
– У нас нет времени.
– Верена, один поцелуй.
Это последний раз, когда она может вот так прикоснуться к нему. Не пройдет и нескольких часов, как они с Джеймсом уже будут на пути в Италию, а здесь, в Англии, останется ее сердце, в руках отъявленного лондонского повесы.
Его губы мягко коснулись ее губ. Это прикосновение, такое нежное, такое нерешительное, вызвало мгновенный ответ. Верена обвила шею Брэндона руками и прильнула к нему.
Однако одного поцелуя было недостаточно, несмотря на всю его страстность.
Верена все теснее прижималась к широкой груди Брэндона, забыв про стыд и свои правила, ей было все равно. Это воспоминание навсегда останется для нее самым дорогим.
Брэндон почувствовал ее отчаяние и вспыхнул. Он жаждал эту женщину, засыпал и просыпался с мыслью о ней. О ее фиалковых глазах, о ямочке, появляющейся на щеке, когда она улыбается. Он хотел, нет, Верена была нужна ему. Нужна, потому что он...