Признайся
Шрифт:
Я не заметила, как он оказался так близко ко мне, очень близко, настолько, что прохожим наше положение может показаться либо сценой расставания, либо наоборот примирения.
Я обошла его и пошла дальше к студии. Не знаю, зачем я остановилась у его дверей. Мне следовало бы пойти дальше. Не останавливаясь, прямо до своей квартиры, но я этого не сделала. Он открыл дверь и, обернувшись через плечо, посмотрел на меня.
Мне не стоило оставаться. Потом я буду разрываться между воспоминаниями о самом лучшем дне за
Выходные с ним будут ощущаться так же, как выпивка прошлой ночью. Сначала будет весело и волнительно, и пока я буду рядом с ним, позабуду обо всем на свете, но затем последует оуэнохмелье, которое окажется гораздо жестче чем, если я уйду сейчас.
Оуэн открыл дверь в студию, и нас окатило прохладным воздухом, заманивая зайти внутрь. Я заглянула туда, а потом посмотрела на Оуэна. Он заметил сомнение в моих глазах, потянулся за моей рукой и завел в студию, но я и не сопротивлялась.
Дверь за спиной закрылась, и студия погрузилась в темноту.
Я слышала биение своего сердца, оно было настолько громким, что мне казалось, будто сейчас раздастся его эхо по всей студии. Его присутствие ощущалось, но никто из нас не шевелился.
Я слышала его дыхание, чувствовала его близость. Я уловила в воздухе свежий аромат кондиционера и чего-то похожего на дождь.
– Ты боишься провести выходные с малознакомым человеком, отсюда все сомнения? Или ты просто не хочешь провести выходные со мной?
– Я не боюсь тебя, Оуэн. Я обдумываю это предложение только из-за тебя.
Он отступил на шаг, и мои глаза, привыкшие к темноте, смогли рассмотреть его лицо.
В его глазах теплилась надежда. Возбуждение. Радость.
Как я могу отказать ему?
– Что если я соглашусь остаться с тобой на один день? Начиная с этого момента?
Он засмеялся над моим предложением, словно посчитал его глупостью, вроде как, после проведенного с ним дня я не смогу устоять и останусь на все выходные.
– Очень мило, Оберн, - ухмыльнулся он.
– И я согласен.
Широкая улыбка растянулась по его лицу, когда он притянул меня к себе. Стиснув в объятиях, оторвал от пола, почти выдавив из меня весь воздух.
После чего отпустил на пол и снова открыл дверь.
– Пошли. Сходим в Таргет.
Я замерла.
– Таргет?
Он улыбнулся и натянул кепку мне на голову, выталкивая на солнце.
– Мне нечем тебя кормить. Пойдем за продуктами.
Глава 10
Оуэн
Я запутался в собственной лжи, которой опутал ее, хотя обычно не обманываю таких, как она. Просто не знаю, как сказать правду.
Мне ужасно страшно потерять ее, ровно настолько же, как признаться, что в понедельник я не уезжаю, а отправляюсь в суд. И после слушания попаду либо в тюрьму, либо на реабилитацию,
Я или Каллахан Джентри.
Когда мой отец сегодня утром заявился в студию, я старался следить за своими словами насколько возможно, потому что понимал, Оберн могла услышать.
Но сохранять спокойствие оказалось не так-то просто.
Мне так хотелось продемонстрировать ему, что вся эта ситуация делает со мной. Хотелось схватить его за руку, затащить наверх и указать на спящую в моей постели Оберн.
Мне хотелось сказать ему: «Посмотри на нее, отец. Смотри, чего мне стоит твой эгоизм».
Но вместо этого, я сделал все как всегда. Память о матери и брате не позволила мне послать его. Они были моим оправданием. И его оправданием. Они являются нашим оправданием уже в течение нескольких лет. Боюсь, если я не перестану позволять той ночи продолжать контролировать мою жизнь, то Каллахан и Оуэн Джентри никогда уже не смогут быть отцом и сыном.
До Оберн ничто не могло пробудить во мне желание изменить свою жизнь. Чем больше я старался и чем больше задумывался обо всем, тем сильнее било по мне чувство вины
Никогда я не чувствовал себя таким сильным, когда находился рядом с ней. Я никогда ни к чему не стремился до встречи с ней.
В голове всплыли первые слова, сказанные мной при нашей встрече: «Ты здесь, чтобы меня спасти?»
Так ведь, Оберн?
Впервые за много лет у меня появилась хоть крупица надежды.
– Куда ты собираешься?
– задала она вопрос.
Ее голос можно было использовать в терапии. Я в этом уверен. Она могла бы войти в комнату полную отчаявшихся людей, взять книгу и прочитать ее вслух, больше ничего не потребовалось бы.
– В Таргет.
Она толкнула меня в плечо и засмеялась, и мне стало радостно снова видеть ее такую. Она не смеялась целый день.
– Я имела в виду не сейчас, олух. А в понедельник. Куда ты поедешь? И почему ты уезжаешь?
Я осмотрел улицу.
Взглянул на небо.
Сфокусировался на своих ногах.
Я смотрел куда угодно, только не на нее, мне не хотелось снова ей лгать. Сегодня я уже раз соврал, больше этого делать не хочу.
Я потянулся и взял ее за руку. Она не оттолкнула меня.
Осознание того простого факта, что знай она правду, то вряд ли позволила бы прикасаться к себе, заставило меня не жалеть о том, что я не признался во всем с самого начала.
Но чем дольше я пытаюсь скрыть правду, тем сложнее мне это дается.
– Оберн, мне на самом деле не очень хочется отвечать на этот вопрос.
Я по-прежнему смотрел на свои ноги, отказываясь встречаться с ней взглядом. Не хотелось, чтобы она смогла прочитать на моем лице ликование от того, что она захотела провести со мной выходные.