Призрачная любовь
Шрифт:
— Расскажи мне о моем отце, — попросила Лена.
— Ты о нем чего-то не знаешь?
— Все, что я о нем знаю, говорит не в его пользу. Но у вас с ним хорошие отношения, значит не такой уж он плохой, раз ты предпочел остаться здесь. И встретиться с нами.
— А почему бы мне не встретиться с вами? — с некоторым вызовом спросил Мишка.
Лена ответила ему внимательным задумчивым взглядом.
— Я не люблю Египет, — хрипло ответил Михаил, отворачиваясь.
Только к вечеру, когда уставший оранжевый
— Следы на воде долго не лежат, — вздохнула девушка.
— Москва тебе понравилась?
— Понравилась. Я люблю видеть новые места, — ответила Лена. — Куда больше, чем знакомиться с новыми людьми.
— Почему?
Нахмурив лобик, она задумалась. Потом заговорила, медленно подбирая слова:
— Города не просят к ним привязываться. Им все равно, нравятся они нам, или нет. А люди норовят залезть в душу, да ещё и похозяйничать там. С людьми, очень редко чувствуешь себя свободной.
— А для чего тебе чувствовать себя "свободной"? — подначил Мишка.
— Не знаю, — вздохнула Лена. — Не умею я красиво говорить. Просто в самом слове: "привязанность", есть нечто от веревки. Ты не находишь? Привязан, значит — не свободен. Любовь — она как клетка. Когда тебя любят, ты не принадлежишь самому себе. Ты словно бы становишься собственностью человека, одарившего тебя любовью, часто против твоей воли. Это стесняет. — Девушка улыбнулась, отводя от лица прядь волос.
— Ты боишься любить? — спросил Миша, подумав про себя, что вот он и сам начинает "залезать" в душу.
— Да.
— Почему?
— Потому что жизненный пример моей матери учит тому, что любовь ничего хорошего дать не может. Кроме унижения и сердечной боли. А пример моего отца учит тому, что любовь — ненужный балласт.
Мишка хмыкнул. Он знал, что Олег успел поумнеть за пятнадцать лет, проведенные рядом с Зоей и давно научился ценить чужие чувства. И даже отвечать на них.
Пока ребята стояли, задумавшись каждый о своем, город, сердце России, медленно, не торопливо проплывал за кармой старенького пароходика. В зарождающихся сумерках Москва не скрывала древнего лика. Город хранил множество тайн, преступлений, героических поступков, свершившихся на его тысячелетней памяти. Хранил равнодушно, никого не осуждая, не воспевая. В качестве свершившегося факта.
— А я тебе нравлюсь? — шепотом спросил Михаил, накрывая ладонью Ленины руки, покрывшиеся от его прикосновения мурашками
— А я — тебе? — вопросом на вопрос ответила девушка.
— Да. Нравишься. Очень. — ответил Михаил, наклоняясь к ней
— Очень нравлюсь? — В глазах
— Да.
Казалось так естественно соединить губы в поцелуе. Соприкоснуться удивленно, растерянно, робко. И жадно пить тепло других губ.
Возвратившись, ребята застали Олега с Мариной в прекрасном расположении духа. Спать никому не хотелось и все продолжали полуночничать, хотя было далеко за полночь. Лена ела клубнику со сливками и была счастлива, не отдавая себе отчета в том, что подобных дней в жизни бывает не больше десяти.
Десять дней, если повезёт, мы бываем в жизни счастливы на самом деле. Редкие минуты, когда мы не о чем не думаем, а просто пребываем в мире и согласии с собой и окружающей действительностью. Не оборачиваясь в прошлое. Не заглядывая в будущее. Счастливы здесь и сейчас.
Остальная жизнь либо подготовка к этим минутам. Либо плата за них.
Ванна была просторной, с гидромассажем, но Лена предпочла ей душевую кабину.
"Для двоих мужчин тут слишком чисто", — подумала она, открывая воду.
Вода веселой струйкой полилась сверху, и если бы не острый запах хлора, можно было бы представить, что стоишь под струёй водопада. Вода омывала, как ласковые любящие руки, принося успокоения каждой клеточке не до конца проснувшегося тела.
Лена обожала воду. Мать часто подшучивала над ней, утверждая, что в прошлой жизни Лена была русалкой.
Выбравшись из ванной, Лена прошлепала на кухню. Подойдя к окну, выглянула во двор, залитый веселым июльским солнышком. По подоконнику, преломляясь в графине с водой, скакали солнечные зайчики. Отсюда, вся недавняя чертовщина казалась небывальщиной.
Лена в мистику не то, чтобы не верила, — она ею не интересовалась в принципе, Склонности к болезненным фантазиям девушка за собой никогда не замечала, предпочитая любовные и приключенческие романы всякой нудно-туманной готике. Несколько раз, правда, ей попадались в руки подобные книжки. Лена, поставив ярлычок "мура", задвинула их на дальнюю полку, и тут же навсегда выбросила из памяти. И вот теперь все эти странные истории случились с ней. Как прикажите к этому относится?
На кухню вошел Олег, взъерошенный и со сна похожий на воробья:
— Доброе утро, котенок.
— Я не котенок, — привычно ощетинилась девушка. — Хорошо выспался?
— Да. А ты?
— Я всегда плохо сплю на новом месте, — непонятно зачем соврала Лена. На самом деле она дрыхла, как сурок. И хорошо ещё, если не храпела.
— Лена, я…
Лена отца перебила:
— Ты знаком с человеком, продавшим тебе квартиру, так "удачно" пристроенную мне в подарок?
— Ты второй раз меня о нем спрашиваешь. Что-то не так с этой чертовой квартирой? — почти вспылил Олег.