Призрачные дороги
Шрифт:
– Есть еще подарочек. – Вампир снова махнул рукой.
Второго покойника я не узнал, зато Агаи неожиданно охнул:
– Дядя?! Но как же… Мне же сказали, он погиб!
Вампир забрал голову из рук подданного:
– Ну-ка… Нет, увы, этот господин мне не знаком. Агаи, есть предположения, за что казнили вашего родственника?
Сирин покусал губы, помолчал и признался:
– Не знаю. Я вообще думал, что он умер еще прошлой весной! И какое дело теперь сирин до меня? Ну то есть… Я же не такая важная птица, чтобы меня запугивать. Так ведь? А тем более – казнить слугу, который
– Врагам обычно подкидывают головы мертвых союзников, – негромко сказал Яир.
Я скривился – Фирит в моих союзниках? Точно, недалеко до конца света.
На лице бывшего правителя Наорга застыла гримаса обиды и изумления.
Я поднял бокал:
– За встречу, ваше величество. Всегда был уверен, что в первую очередь казнить надо было вашего паскуду секретаря.
В комнате повисла неловкая тишина, которую разорвал вопрос правителя нежити:
– Рис, скажите, вы намерены претендовать на престол?
Я так и не донес кубок до рта – что за…? Лихорадочно попытался вспомнить родословную друга и выругался:
– Потроха Вседержителя…
Мой приятель нахмурился:
– Ваша светлость, я бы не хотел…
Вампир ребячливо всплеснул руками:
– Да полноте! Какие тайны? Здесь все свои собрались.
– Я не хотел бы, – все так же негромко повторил милитес.
– Мы все не хотели бы, а приходится, – уже серьезно ответил правитель нежити. – Лучше скажите, как намереваетесь поступить. Конечно, в том случае, если выживете.
Рис устало потер висок:
– Не знаю!
И покосился на князя:
– А вы, Андру, неужели не думали о возвращении трона?
Вампир медленно покачал головой:
– Мое возвращение ближайшие сто – двести лет попросту невозможно без серьезных последствий для Наорга. Поэтому мне гораздо выгоднее иметь в союзниках разумного соседа, способного увидеть в нас нечто большее, чем тварей из страшных баек. Мы даже готовы помочь такому соседу получить корону. Надеюсь, у нас еще будет возможность серьезно поговорить на эту интересную во всех отношениях тему.
Вампир отвесил Лаланну легкий поклон. Рис в ответ промолчал, только еще больше нахмурился.
– Ну что же. Раз мы все выяснили, позвольте откланяться. Дюс, приглашаю вас завтра после обеда еще раз прогуляться по городу после того, как расставят последние ловушки. Заодно решим, что делать с трупами сирин.
Ненависть заворочалась огненным жерновом, вытаскивая меня из мути отстраненного спокойствия:
– Скормите их своим зверушкам!
– Успеем. Тем более что «зверушек» я отпустил. Тела пока отнесут в ледник. До завтра. Знаете, Дюс… – Вампир, наткнувшись на мой взгляд, вздохнул, оборвал фразу на полуслове, поклонился и вышел.
– Дюс, – меня осторожно тронули за плечо, – выпей вот это.
К носу сунули склянку с темной жидкостью, от которой пахло горькими травами.
Я пихнул ее в сторону:
– Агаи, ты путаешь меня с истеричной барышней! Все в порядке. Просто дайте мне побыть одному!
Дождавшись, когда комната опустеет, я рухнул в кровать и почти сразу провалился в серую мглистую муть. Мне привиделось озеро. То самое клятое озеро! Вот только берег был
Эрхена!
– Кегемара… – прощаясь, подняла руку девушка.
– Нет!!!
Рев, который вырвался из моей глотки, меня же и разбудил. Я вскинулся и наткнулся взглядом на Морру, испуганным зверьком замершую в ногах. Девочка подползла поближе, прижалась к моему боку и всхлипнула. По-взрослому: беззвучно, горько и безысходно.
Я погладил ее теплую макушку:
– Осиротели мы с тобой, малышка.
И чуть зверем не завыл от тоски; не знаю, как удержался. Насилие над собой отозвалось звоном в ушах, закаменевшими от напряжения мышцами. Сердце, стукнув, замерло на долгое мгновение, и я неожиданно почувствовал, как в самом потаенном уголке души ширится и разрастается чернота, больше похожая на бездонную дыру в нечто. В нечто, не принадлежащее этому миру, способное свести с ума в одно мгновение.
Поняв, что еще чуть-чуть, и добровольно окунусь в эту черноту, я позвал Агаи. У меня не было ни времени, ни слов, ни желания объясняться, поэтому он просто получил короткий приказ следить за малышкой. Оставив мага с Моррой, я сразу рванул к Игнасу. Ему не потребовалось ничего разжевывать: хватило короткого взгляда.
Этернус лишь позволил себе уточнить:
– До первой крови?
Я в ответ прохрипел:
– Как получится!
Едва у вампира в руках оказалось оружие, меня накрыло… Игнаса спасли упыриные сила, изворотливость, быстрота и… невозмутимость. В отличие от меня, он не лез напролом, хладнокровно отслеживая каждое мое движение и используя все промашки противника. Скоро наши одежды украсились прорехами, а пол – кровью. И если упырю доставалось ни за что, я свои раны заслужил. Да что там… фактически вымолил. Боль была необходима: она доказывала, что я все еще человек. А еще – служила наказанием.
Ярость и злость схлынули внезапно, когда, поскользнувшись на собственной крови, я рухнул и крепко приложился затылком об пол. На смену гневу пришли усталость и апатия. Поняв, что опасность безумия миновала, я махнул Игнасу:
– Все!
Он тотчас схватился рукой за окровавленное плечо и беззлобно выругался:
– О демон… еще чуть-чуть, и я точно оказался бы в заднице Единого! Надеюсь, тебе полегчало, Дюсанг Лирой. Второго приступа бешенства мне не перенести.
Я молча пошел к дверям, чувствуя, как мокрая от пота и крови рубаха липнет к телу, а раны дергает болью. Уже на пороге повернулся и бросил:
– Спасибо, Игнас.
– Обращайся… ммм… всегда готов. – И стоном сквозь зубы: – Какая ты все-таки скотина, Лирой!
Когда я вернулся в комнату, Агаи закатил настоящую истерику, он буквально исплевался ругательствами. Правитель нежити к моей выходке отнесся спокойно: ничего не сказал, лишь некоторое время, не отрываясь, смотрел мне в глаза, затем сухо кивнул и вышел. Наверняка нашел в своей многомудрой голове объяснение происшествию. А может… в моем взгляде нашел.