Призрачные дороги
Шрифт:
Палатку пророчицы поставили на вершине холма со скалистыми склонами. Вокруг него плотным кругом устроились стимфы – крылатые псы, готовые по малейшему требованию Айелет уничтожить кого угодно, даже себя, не сомневаясь и не оглядываясь. Грэзу такая собачья преданность не удивляла. Он сам был таков. Какие бы сомнения его ни мучили, а все равно сделал бы так, как сказала Иска.
Юноша вздохнул – Айелет! Не Иска. Айелет! Великая, всемогущая, мудрая, жестокая и… одинокая. Власть в представлении Грэзу походила на изысканное, но ядовитое блюдо, которое отравляет жизнь не только вкушающему, но и его близким. Грэзу не понимал
В лагере было шумно, тут и там стучали топоры: готовили к штурму лестницы. Мантикоры и соколы колдовали над срубленными деревьями, магичили с камнями, из которых готовили новые снаряды, на этот раз с «сюрпризами».
– Скоро уже, – встал рядом с побратимом Вэлвиль.
Грэзу молча кивнул другу. Сегодня они долго кружили над городом. Он изменился: с башен убрали все щиты, под которыми прятались аркбаллисты, улицы перетянули сетями, а на крышах прибавилось заклинаний. И опасности прибавилось. Да! Если ее можно было бы взвесить, чаша весов обрушилась бы от гирь. Город и раньше походил на шкатулку со смертельным «сюрпризом», а теперь вовсе… Теперь казалось, что каждый шпиль, каждая черепица и каждый камень нашпигованы отравой. А еще от города веяло удушающей ненавистью, яростью, жаждой крови и… страшной звериной тоской. Прошлый раз Грэзу ничего похожего не почувствовал.
Эли, отвернувшись от крепости, наткнулся взглядом на сокола: тот занимался снарядами. Было видно, что мальчишка сильно устал.
Вэлвиль тоже заметил мага, сплюнул презрительно:
– Какого… столько времени яйца чесал? Такие вещи за одну ночь не делают! Будешь завтра как снулая рыба! Боец недоделанный.
Мальчишка в ответ разозлился:
– Да пошел ты… умник! Как обвинять, так вы все тут… Кто бы их на себе тащил?!
Грэзу оборвал, не дожидаясь, пока разгорится ссора:
– Покажи, как делать.
Соколенок недоверчиво уставился на командира и все еще сердито буркнул:
– Сам справлюсь!
Грэзу в ответ просто сел рядом и принялся следить за руками мага. Вэлвиль, выругавшись, последовал его примеру. Однако заклинания оказались не по силам Эли, и он вскоре ушел на поиски помощников поспособнее. Еще до темноты у драконов все оказалось готово к завтрашнему штурму, и Грэзу отправился на боковую, но не заснул – помешали барабанный бой, бряцание железа, свист и насмешливый призрачный хохот. В итоге Эли негромко выругался, сел, повел плечами, пытаясь расслабиться, и сунул толстую дровину в огонь.
– Грэзу? – раздался негромкий уверенный голос.
Эли неохотно повернулся. За спиной стоял темноволосый маг из стимф.
– Да, – неторопливо поднялся юноша.
– Туан вэ Айелет желает дополнить охрану драконами и хочет, чтобы вторую половину ночи у входа шатра стоял именно ты.
Грэзу кивнул, с трудом удержавшись от кривой ухмылки – все-таки позвала… стало страшно – и позвала; отдал распоряжение, лично выставил первую десятку в караул и упрямо завалился спать. Как бы ни повернулась ночь, а отдохнуть перед боем надо, начхав на эти клятые барабаны! Сон почти сразу превратился в кошмар. В нем прямо из земли лезли сизые зубастые монстры, драли спящих кривыми когтями; захлебываясь от жадности, хватали пастями струи горячей крови. Во сне тело Грэзу сковали невидимые путы: он все понимал, но сопротивляться не мог! А барабаны били громче и громче, до боли в ушах, до вкуса меди во рту.
Парень рванулся что есть сил, зарычал, проснулся и… оглох от тишины. Ненормальной, неестественной.
Даже не пытаясь осмотреться, Грэзу взвился на ноги с рявканьем:
– За оружие!
За ним подхватился Вэлвиль. Но прежде чем побратимы сделали хоть шаг, перед ними фонтаном камней взорвалась земля: на поверхность выбралось существо, похожее на тварь из этого самого сна. Юноша в прыжке снес ей голову и пропахал спиной землю – в него врезался еще один монстр. Челюсти клацнули у самого горла Эли, он откинул врага ногами, но подняться не успел – Грэзу подбросило в воздух, исполосовав острыми обломками камней. Из земли страшными грибами один за другим лезли упыри.
Грэзу зло заорал, по-кошачьи извернулся, отрубил когтистую лапу, мелькнувшую перед глазами, и приземлился на обе ноги. Отметив краем глаза, как озверевший Вэлвиль крошит в куски сизую тварь, Эли кинулся к шатру пророчицы, но не добежал – белый шелк внезапно вспыхнул гигантской свечкой.
«Не успел!» – больно стукнуло сердце в груди, и Грэзу влетел в освещенный пожарищем круг. Однако все уже было кончено – маги поработали хорошо: пророчица, целая и невредимая, стояла в кольце охраны. Иска не выглядела напуганной, скорее – очень злой.
Она перевела взгляд на одного из магов:
– Почему не нашли могильники?
Тот рухнул на колени, уткнулся головой в кованые носки сапог провидицы:
– Туан вэ, пощадите! Мы проверяли!!!
Повисло долгое, тяжелое молчание. Наконец жрица заговорила:
– Искупите в бою.
Перевела взгляд на бывшего любовника, на мгновение ее лицо стало таким, как тогда… когда она шептала: «Я ничего не вижу, Эли, я не вижу!»
Грэзу, отвечая на этот взгляд, преклонил колено:
– Я обязательно убью его, Айелет. Во имя Юссы и тебя.
Девушка подошла, легко прикоснулась ладонью к груди Эли, прямо напротив громко бьющегося сердца и тихо сказала:
– Не кидайся сразу в бой, Грэзу. Дождись, пока он выдаст себя. Дождись, когда покажется в облике демона.
Остаток ночи Эли провел, сидя на краю небольшого обрыва, кутаясь в плащ от прохладного ночного ветра. Юноше хотелось побыть одному, подумать, осмыслить все, что случилось за последний год. Сердце Грэзу щемило от одиночества и невнятной тоски по несбывшемуся, тому, что могло… нет! должно было произойти, но так и не случилось: Эли где-то свернул не туда, сделал не то, а теперь уже оглядываться поздно, да и выбора больше нет.
Грэзу повертел в руках керамическую дудку. Зачем таскает ее с собой? Почему не выкинул, а бережно завернув в тряпицу, уложил так, чтобы ни в коем случае не разбилась? Как память? О чем? Или о ком? О побратиме? Ой ли…
Эли потряс головой. Нет, Яир тут был совершенно ни при чем, если не считать, что именно он навязал Грэзу эту вещицу. Тогда зачем? Эта дудочка – не для Грэзу. Она не могла принадлежать одержимому воину, он просто не услышал бы нежные переливы. Они утонули бы в грохоте барабанов и вое, в сумасшедшей музыке Борра, в прахе и пепле войны.