Призрачные страницы истории
Шрифт:
При обсуждении едва ли не всех проблем виртуальности приходится сталкиваться с вопросом о характере и роли несовместимых (взаимоисключающих) версий. Лучше всего это можно наблюдать на примере исторических биографий, несовместимость виртуальных версий которых проявляется с особой рельефностью и четкостью. Так же четко вырисовывается и различие взаимоисключающих и просто альтернативных версий, которые, несмотря на свою противоречивость, могут быть представлены взаимодополняющими как отражение противоречивости характера и поведения описываемого исторического персонажа. Имеются в виду как виртуально-исторические версии (то есть созданные участниками, очевидцами или другими современниками данного конкретного события), так и версии историографические (отражающие исторические или возникшие в рамках историографии).
Ниже изложены избранные в качестве примера жизнеописания пяти исторических персонажей. Точнее, речь пойдет не о всех их биографиях, а о
По самому характеру заговоров их активными участниками мог быть сравнительно ограниченный круг лиц. Остальным, частично посвященным в секрет (если такие и имелись), отводилась сугубо подчиненная, второстепенная роль.
При анализе становится ясно видной виртуальная структура каждой из версий, сформировавшихся вследствие различных устремлений и поступков действующих лиц. События эти подготовлялись в глубокой тайне. В случае как удачного, так и, напротив, неуспешного завершения заговора существовали, как правило, по-прежнему веские мотивы для полного или частичного соблюдения тайны (сокрытия участия различных лиц, их связей и тому подобное).
В случае неудачи сохранявшееся незнание подлинной истории заговоров облегчало «подключение» к числу их участников лиц, не имевших отношения к конспирации, для расправы с ними. Или, напротив, при удаче — такая неосведомленность облегчала оправдание в глазах народа предоставление нужным людям незаслуженных чинов и наград Многие версии включали сознательную дезинформацию, клевету, приписывание противникам не совершенных ими преступлений. Такие обвинения было невозможно опровергнуть, поскольку нередко участники заговоров уносили в могилу свои секреты, а их многие действия и решения не заносились на бумагу, самые важные документы были уничтожены и пр. Это могло консервировать в сознании многих поколений версии, выдвигавшиеся современниками, несмотря на их недостоверность. Впрочем, такой же характер носили и историографические версии, не только те, которые отражали исторические версии, но и возникшие в лоне самой историографии. Стоит добавить также, что виртуальные исторические версии чаще были биполярными, отражавшими позицию правительства или его врагов, а уж из этих двух основных версий отпочковывались остальные. (Между прочим, это, наряду с другими причинами, облегчает задачу изучения возникновения и структуры взаимоисключающих версий.)
В последние полвека появилась мода на «переписывание истории». В одних случаях она отражала необходимость осмысления огромного нового материала, накопленного наукой, но нередко причиной становилась погоня за сенсациями. Новые не совместимые с прежними версии, предлагаемые вниманию читающей публики, часто на поверку оказываются далеко не новыми, представляя собой воспроизведение в модернизированном виде версий, которые восходили к правящим кругам и подверглись критике уже современниками и особенно — в либеральной историографии XIX века. Посмотрим, как это проявилось в биографиях исторических персонажей, в число которых входит, с одной стороны, прославленная в веках народная героиня, а с другой — исторические деятели, считавшиеся либеральной историографией олицетворением преступлений феодального прошлого.
Жанна д'Арк
…Жанна д'Арк — крестьянская девушка из селения Домреми, героическая эпопея которой окончилась мученической смертью на костре и сделала ее имя немеркнущим примером беззаветного служения родине, храбрости и самопожертвования. Кому не известна, хотя бы в главных чертах, история жизни Орлеанской девы?! Эта история развертывалась на фоне самого трагического для Франции этапа войны с Англией, получившей название Столетней (продолжавшейся с 1338 по 1453 годы).
Шло третье десятилетие XV века. Большая часть французской земли, в том числе и Париж, была захвачена англичанами и их союзниками бургундцами. Франции угрожало превращение в английскую провинцию. Нерешительный и трусливый французский король Карл VII мог вскоре лишиться остатка своих владений. Жанна сумела добиться свидания с Карлом, убедить его, что ей предстоит спасти Францию и получить под свое командование войско, которое сумело вызволить город Орлеан, изнемогавший в кольце
Как раз в это время английский регент, умный и расчетливый герцог Бедфордский, провозгласил в Париже своего восьмилетнего племянника Генриха VI королем Англии и Франции. Суд и осуждение Жанны должны были доказать, что Карл VII возведен на трон еретичкой и ведьмой, действовавшей по наущению сатаны. А организацию, точнее, инсценировку процесса герцог Бедфордский поручил своему клеврету, епископу Бове Пьеру Кошону, которому в награду была обещана богатая Руанская епархия, и Парижскому парламенту (административному и судебному учреждению), выполнявшему все указания английских властей.
Коварный Кошон, желая наилучшим образом выполнить поручение английских хозяев, стремился представить готовившуюся расправу над Жанной в виде строго законного судебного процесса. Он устроил так, чтобы пленницу предали церковному суду как еретичку, захваченную на территории его епархии. В ноябре 1430 года Жанну перевезли в Руан, находившийся в руках англичан, и бросили в подземную темницу одного из тамошних замков. В январе следующего года начался суд, во время которого Кошон и его сподручные всячески угрожали Жанне, водили ее в пыточную камеру. Они требовали признания, что таинственные голоса, которые, ей казалось, она слышала и которые давали ей указания, как бороться против англичан, — это внушения дьявола. Несколько месяцев длился процесс. Твердость духа, прирожденный ум и здравый смысл помогли простой необразованной девушке противостоять ухищрениям ученых богословов, успешно отбиваться от казуистических вопросов инквизиторов. Наконец, им удалось вырвать у нее признание вины и присудить к вечному заточению. Но эта была только уловка. Когда Жанна, преодолев недолгую слабость, взяла назад вынужденное признание, вновь надела мужскую одежду, которую обязалась не носить, ее объявили нераскаявшейся еретичкой, снова впавшей в грех, и передали в руки светских властей, что означало смертный приговор. 30 мая 1431 года Орлеанскую деву сожгли на площади в Руане в присутствии большого отряда английских солдат и многочисленной толпы жителей города.
Такова кратко традиционная история жизни и смерти Жанны, которую можно было отобразить на основе современных документов и более поздних хроник, но не всех, касающихся жизни и смерти народной героини. Постепенно формировалась и другая версия, почвой для которой послужило нежелание французского народа примириться с мыслью о трагической гибели Орлеанской девы, а отчасти и некоторые факты, могущие посеять сомнение в правильности традиционной истории. Пьер Кюскель, буржуа из Руана, который мог быть свидетелем сожжения Орлеанской девы, писал: «Жанна бежала и кто-то другой был сожжен вместо нее». В рукописи, хранящейся в английской национальной библиотеке — Британском музее — под № 11542, также указывалось: «Наконец, публично сожгли ее (Жанну) или другую женщину, похожую на нее, в отношении чего многие люди держались и до сих пор придерживаются разного мнения». Писатель и историк Жорж Шатлен (ок.1410–1475), служивший долгое время при бургундском дворе, в поэме «Воспоминания о чудесных приключениях нашего времени» признает, что «хотя к великому горю французов, Дева была сожжена в Руане, она, как стало известно, потом воскресла». Симфорьен Шампье в «Корабле для дам», изданном в Лионе в 1503 г., замечает, что Дева, по мнению англичан, была сожжена в Руане, но французы это отрицают. В хронике декана монастыря Сен-Тибо де Мец и более поздних французских хрониках первой половины XVI века о казни Жанны говорится в неопределенных и часто двусмысленных выражениях. Так, в «Бретонской хронике» (1540 г.) сказано, что в 1431 году «Дева была сожжена в Руане или осуждена на это». Обращает внимание, что в приведенных цитатах авторы ссылаются на утвердившееся во Франции мнение о спасении Жанны. Иными словами, версия, несовместимая с традиционной, утвердилась в народном сознании еще в первые десятилетия после руанского судилища.