Призрачный Легион
Шрифт:
========== 7. Наша семья ==========
Есть ли вещи более важные, чем дружба? Есть, семья, например. В мире должны быть приоритеты. И этот - незыблем. Я никогда не смогу понять женщину-англичанку, которая, спрятавшись за славянина-мужа, позволила расстрелять старика-отца. Вернее, не умерла с ним. Другая его дочь именно так и поступила, и я уважаю ее решение. Сейчас принято смеяться над героями трагедий, которым смерть родственников мешает заключить брак.
А по-моему, это естественно. Разве брак на основе предательства семьи
Итак, семья святое. Я, конечно, люблю всех наших. И статного красавца Кари. И Марти с Нелу (они тоже красавчики, хоть Нелу и слишком смазлив для парня), несмотря на то, что они могут бывать редкими подонками, и Адася, хоть он и страшненький, вечно небритый, с выцветшими короткими волосами, со слишком выступающей челюстью. Но он такой угарный парень! С ним всегда весело. И Хальку люблю, она моя лучшая подруга, и даже Иштвана. И Зенона, Бог ты мой, как же я обожаю Зенона. Он мой напарник к тому же.
Но они не моя семья. Мы не живем вместе. Мы вместе сражаемся, спим под одним одеялом, едим из одного котелка, но… После походов и битв каждый возвращается в свой трейлер, фургон, палатку… В свой дом, короче.
На больших стоянках трейлеры и прочую технику всегда ставят в строго заведенном порядке, дабы избежать неразберихи и недоразумений. При таком заведении твоей семьей оказывается тот, кто живет с тобой в одном трейлере и в двух ближайших. Люди, на которых ты в случае чего должен рассчитывать, как и они на тебя.
По крайней мере, у нас было так и в Балканской Дружине тоже. У русских… не знаю. Вот у итальянцев всего восемь человек и все мужики. Какая уж там семья. А у скандинавов как-то все вместе, но их тоже совсем мало. Один норвежец со взрослой дочерью, зятем-датчанином и внуком, их сыном. Два брата-шведа. Пожилой датчанин с взрослыми дочерью и сыном. Причем дочь недавно вышла за младшего шведа. То есть, их было, вроде, и три семьи, но как бы одна.
Вот и у нас также. Наш Ударный Отряд, впрочем, кучкуется вместе. Кари со свой теткой Кайсой живет в маленьком фургоне. Хотя теткой она приходилась не самому Кари, а его матери, но была старше той всего на пять лет. В таком же крохотном фургончике живет ирландка Мив с приемной дочерью Мэрид. Приятели Марти и Нелу живут вместе в палатке. Вот только не надо дурацких ухмылок. Воспользуйтесь для разнообразия какой-нибудь умной мыслью. Зенон тоже живет в палатке, но один, как и Адась.
Я живу в трейлере со своей семьей. В таком трейлере можно свободно жить вшестером. Но сначала мы жили ввосьмером. Я, Орла, Веслав, Ольгерд, Анджей Младший, Гражина, маленькие Гоноратка и Болеслав. Потом Веслав раздобыл свой фургон и перебрался туда с Ольгердом и Анджеем. Гражина от нас ушла жить к каким-то мальчишкам, но ее место заняла Саша.
То есть мы теперь живем впятером, считая Болеслава, который уже подрос и собирается перебираться к Веславу. Вместе с Веславом живут теперь еще и Анджей Старший со своим другом Виктором. Ну,
Вот моя семья, мое окружение, близкие мне люди. И когда в этот устоявшийся мир вторгается что-то извне, это не может не напрягать. Особенно если это «что-то» - три раба-англичанина.
***
Я вошла в трейлер, чуть не споткнувшись о нашего нового жильца. Вот жизнь, а. Нет, все перебираюсь к Весеку. Орла, разумеется, заметила мои сборы.
– В чем дело, Лин?
– спросила она тихо.
– О, я могу ответить, в чем дело. Я не собираюсь больше здесь жить. Не собираюсь терпеть присутствие вот этого.
Орла опустила голову. Я с беспокойством ждала, что она скажет. Она ведь обладает уникальной способностью убеждать. Но не в этот раз, о нет!
– Я думала ты поймешь, Лин, как мне трудно и поддержишь меня.
– Трудно, в чем? И когда это мы тебя не поддерживали?
– Есть вещи, в которых вы мне помочь не могли. Я уже взрослая женщина, не так ли? И скоро состарюсь. А мужа у меня нет и не было.
– И ты решила купить себе в мужья раба. Здорово. Ничего поумнее не придумала?
– Нет. А что еще я могу?
Я молчала. Как-то не задумывалась над этим.
– Я же говорю, я старая, мне почти сорок, а столько молодых девушек одиноки, так что я вряд ли найду себе мужа. А быть с кем-то просто так… Меня не так воспитывали, знаешь ли.
– А на раба твоего воспитания хватает?
– А почему бы нет? Меня разве кто-то осудит? Не думаю.
– Для тебя важнее всего то, чтобы не осудили?
– Нет, для меня важнее спасти чью-то жизнь. Даже если это жалкая жизнь выродка-англичанина.
Я не сразу нашлась, что ответить.
– Значит, ты это сделала из чистого альтруизма.
– Не совсем. Но я не собираюсь никому мстить. Тем более ему.
Вообще-то, я ее понимала. Этого парня мне действительно было немного жаль. Ему и так досталось больше всех на данный момент, и в принципе ни за что, как бы там Мив ни рассуждала. Но мне было не просто вот так признать это.
– Ладно. Можешь хоть женить его на себе, мне-то что. А мне противно. Я его видеть не могу. Поставь себя на мое место.
Орла вздохнула.
– Я понимаю. Но мне так неприятно, что ты уходишь. Может, что-нибудь придумаем?
Я упрямо дернула плечом. Честно говоря, я просто обиделась, причем довольно по-глупому. Надо рассуждать, как Халька. Если кто-то становится рабом, то он все равно уже не человек, и подходить к нему со старыми мерками просто глупо. Хотя конкретно к этому рабу было довольно трудно относиться подобным образом. В отличие от Брюса, в нем не было отрешенности и равнодушия к окружающему. К нашему с Орлой разговору он прислушивался с тревожным интересом. Вряд ли он хоть что-то понимал в нашем сленге, за исключением, может быть, отдельных слов. Глаза его с беспокойством перебегали с меня на нее.