Призрачный маяк
Шрифт:
— Я нужна детям. Мы нужны им. Мы снова будем семьей, — повторила она.
— Посмотрим, — пугающе холодным голосом сказал Стефан. — Посмотрим.
И потащил ее дальше к выходу.
— Все говорит о том, что это дело рук Стефана Юнгберга и его банды, — сказал Патрик.
— Так его жена вернулась в город? — спросил Ульф.
— Да, и дети тоже.
— Это плохо. Лучше бы ей оставаться в укрытии.
— Она не захотела говорить, зачем вернулась.
— Причин много. Может, по дому скучала или по друзьям… Жить в бегах нелегко. Или ее нашли и пригрозили
— Вы в курсе, что организации вроде «Фристада» иногда оказывают женщинам помощь, которая выходит за рамки закона? — спросил Йоста.
— Да, и мы закрываем на это глаза. Или, точнее, не тратим на это наши ресурсы. Наше общество несовершенно. Оно не может защитить этих женщин и детей… Что нам остается делать? — всплеснул он руками. — Значит, она думает, что ее бывший — ваш убийца?
— Да, судя по всему. И у нас достаточно информации для того, чтобы хотя бы поговорить с ним.
— Как я уже сказал, это непростая задача. Это может навредить нашему расследованию. И вообще с этими парнями лучше не связываться.
— Мы в курсе, — ответил Патрик. — Но если мы не поговорим с ним, это будет должностное преступление.
— Я боялся, что вы так скажете, — вздохнул Ульф. — Сделаем так. Возьмем лучших парней, поедем вчетвером и поговорим со Стефаном. Никакого допроса, никаких провокаций, никакой агрессии. Просто разговор. Проявим осторожность и посмотрим, что получится. Что скажете?
— У нас нет другого выхода.
— О’кей, но не раньше завтрашнего утра. Вам есть где переночевать?
— Может, у шурина? — Патрик бросил вопросительный взгляд на Йосту.
Тот кивнул, и Хедстрём достал телефон.
Эрика расстроилась, когда Патрик позвонил и сказал, что не придет ночевать, но не сильно. Если бы он сделал это, когда Майя была младенцем, Эрика впала бы в панику. Она боялась бы остаться одна дома с ребенком. Теперь же Эрика переживала только из-за того, что будет скучать по Патрику, потому что невозможно чувствовать себя одинокой с тремя детьми. Теперь она могла наслаждаться общением с детьми. Когда Майя была маленькой, Эрика слишком боялась сделать что-нибудь неправильно. Это не значит, что она не любила Майю, просто с опытом пришло спокойствие, и с близнецами ей было намного проще.
— Папа вернется домой завтра, — сообщила она Майе, но дочка никак не отреагировала. По телевизору шла «Болибомра», [13] а значит, разорвись под окном бомба — Майю от телевизора не оторвать. Близнецы были переодеты и накормлены и довольно посапывали в кроватке. В доме даже было прибрано, что случалось нечасто. Но сегодня у Эрики случился прилив энергии, и, забрав Майю из сада, она прибралась в гостиной и кухне.
Эрика пошла в кухню, поставила чайник и разогрела булочки в микроволновке. Потом достала копии глав из книг про Грошер и присела на диван рядом с Майей вместе с чаем и булочкой. Истории с привидениями снова захватили ее. Надо будет показать их Энни.
13
Название детской передачи на шведском ТВ.
— Тебе
За окном их кабинета в участке на Кунгсхольмен как раз зажглись фонари.
— Пелле о них позаботится. Он так много работал в последнее время, что пора ему и дома показаться.
Муж Петры держал кафе в районе Сёдермальм и часто, заботясь о своем детище, забывал про родных дочерей. Жить с ним было непросто. Конрад недоумевал, как они вообще умудрились родить пятерых детей с его-то занятостью.
— Что-нибудь нашел? — спросила Петра, потягиваясь. День был долгий, и спина начинала побаливать.
— Родители умерли, братьев-сестер нет. Похоже, у нее нет родственников, по крайней мере, близких. Интересно, как она попала в такую компанию, — протянул Конрад, крутя головой, чтобы снять напряжение с мышц.
— Да тут сразу понятно, что она за штучка, — отрезала Петра. — У таких девчонок мозгов нет, только внешность. Они идут на все, чтобы найти мужчину, который их будет содержать. И плевать, откуда он берет деньги, — главное, чтобы ей хватало на шопинг, салоны красоты и на вино и ланчи с подружками.
— Ого! — хмыкнул Конрад. — И кто это у нас мыслит предвзято?
— Я сделаю все, чтобы мои дочери не выросли такими. Я тебе так скажу: эта девица сама виновата, раз связалась с такими людьми и закрывала глаза на то, откуда они берут деньги.
— Не забудь, что у нее маленький ребенок. Он-то ни в чем не виноват, — напомнил Конрад, и Петра тут же смягчилась. Несмотря на показную жесткость, она была мягче многих, особенно если дело касалось детей.
— Я знаю. Вот поэтому и сижу здесь, хотя на часах десять, а дома разыгрывается реальная версия мятежа на «Баунти», — а не ради содержанки какого-то наркодилера.
Петра вернулась к компьютеру.
— Ну все, хватит. Я отправила несколько запросов, и вряд ли ответ придет сегодня. Завтра у нас встреча с ребятами из отдела по борьбе с наркотиками. Так что лучше немного поспать перед собранием.
— Ты, как обычно, мудра, — поднялся Конрад. — Надеюсь, завтрашний день будет более продуктивным.
— Я тоже. А то придется давать объявление о розыске в прессу, — сказала Петра с гримаской неудовольствия.
— Они все равно пронюхают, — заметил Конрад.
Его давно уже раздражал интерес бульварных газет к его работе. Иногда они помогали, но чаще мешали. Но, как бы того ни желала Петра, журналисты никуда не денутся. Бороться с ними — все равно что сражаться с ветряными мельницами.
— Спокойной ночи, Конрад, — сказала Петра, выходя из кабинета.
— Спокойной ночи, — ответил он и погасил свет.
Фьельбака, 1873 год
Жизнь Эмели на острове стала другой, хоть остров и оставался прежним. Карл с Юлианом продолжали кидать на нее злобные взгляды и отпускать ехидные комментарии, но Эмели не обращала на них внимания, потому что у нее был Густав. Она не видела ничего, кроме своего фантастического мальчика. Пока он рядом, она могла вынести любые издевательства. Даже могла прожить на Грошере до конца жизни, только бы с Густавом. Все остальное утратило для нее значение.