Призрачный отель II. Куклы Маэстро

Криптонов Василий Анатольевич

— Понимаю, чё. Работа у человека такая… Слушай, а как это вообще — быть эстрадной звездой? Ну, там, купаться в славе и всё такое?

Минджи рассмеялась.

— Быть звездой — тяжёлый труд. Пока ты востребован, ты постоянно под прицелом. Журналисты, фотокамеры, поклонники. Ты никогда не можешь быть уверен, что остался один. К тебе обязательно залезут в дом, в постель. Переврут то, что было, и придумают то, чего не было. А твоя обязанность — улыбаться и как ни в чём не бывало раздавать автографы. Рассказывать всем, как всё у тебя замечательно. В то время, как

основная твоя задача — удерживаться на плаву. Делать так, чтобы следующий альбом был не менее успешен, чем предыдущий. Находиться под прицелом тяжело, но лишиться этого прицела, потерять популярность — вообще полный крах. Доводилось, наверное, читать о том, как такой-то или такая-то устал от популярности? Бросил всё, уехал в глухую деревню?

— Доводилось.

— Ну, ещё бы. Так вот: в девяноста девяти процентах случаев это враньё. Удаляются не потому, что устали от популярности. Тех, кто реально так поступает, можно пересчитать по пальцам одной руки. Удаляются, потому что понимают — популярность идёт на спад. И нужно попытаться заработать хотя бы на своём уходе. Все эти «последние концерты», которых и сотню можно дать, и всё такое прочее.

— Н-да. Интересная у вас жизнь.

Мы подошли к стене со стороны улицы Тимирязева. Взобраться на стену тут действительно можно. При определенных навыках… Минджи смотрела на выбоины в кирпичах. Как мне показалось, озадаченно.

Я развёл руками:

— Я предупреждал. Подъём — на свой страх и риск.

Глава 16

— Так чего же мы ждём? — Минджи улыбнулась.

Окей. Не ждём так не ждём.

Я полез первым. Обернувшись, увидел, что Минджи карабкается вслед за мной.

— Эти камни… Они ведь не обвалятся?

— Кирпичи, — поправил я. — Не должны. Хотя кто его знает.

— Тебе говорили, что у тебя очень своеобразный юмор?

— Слышал, ага.

— Ой!..

Минджи оступилась, покачнулась. Я поймал её за руку.

— Может, не надо дальше?

— Нет-нет, давай поднимемся! Просто не отпускай меня.

Телохранитель остался внизу, за нами не полез.

— Слушай. А то, что ты видящая, популярности как-то способствует?

— Тимур… — Минджи улыбнулась. — Ты, кажется, не понял. Прежде всего я — проводник. Оттого и не смогла пройти мимо, когда увидела пожирателей и эту несчастную девушку. Я не пропаду в любом случае, чем бы ни занималась. А популярность меня интересует лишь потому, что верю: мои песни делают людей лучше. И чем больше молодежи слушает меня, тем меньше пустышек мы получим, когда придёт срок… Ах!

Это мы закончили карабкаться. Смоленск, окутанный зеленью, сверкающий золотом куполов, лежал у ног во всей своей красе.

— Очень красиво! — сказала Минджи. — И так величественно. Эта стена, на которой мы стоим… Она столько раз защищала ваш город.

И замолчала. Прислонилась спиной ко мне.

Бывают люди, которые чувствуют, когда нужно замолчать. Оказалось, что Минджи из таких. Я думал, что первое, чем займётся, оказавшись здесь — выбором подходящего пейзажа для селфи.

Но Минджи про фотки как будто и думать забыла. Мы просто стояли и смотрели на город у ног.

Я, кажется, и прежде что-то такое чувствовал. Притягивала меня эта стена. Хоть и не был здесь уже сто лет, а всё равно — приятно было знать, что она существует. Родство какое-то ощущал, что ли?

Когда появлялись враги, жители города прятались за стеной. А души, которые не могут вознестись, спешат к нам в отель. Для них такая стена — мы, проводники.

— Жалко, она не может защитить от тех врагов, что изначально внутри, — вздохнул я.

— Ты про вонгви? — Минджи повернулась лицом ко мне. — Они практически не опасны, если только у них не появится предводитель.

Минджи рассмеялась над своими словами, будто они были невесть какой шуткой. Наверное, и правда были — местечковой, для своих. Однако глядя на моё лицо, Минджи резко прекратила смеяться.

— Тех вонгви, которых я видела, кто-то объединил? — приглушенным голосом спросила она.

Я кивнул.

— Погоди… Маньяк, ты говорил про маньяка! Он собирает жертвы?

— А ты откуда об этом знаешь?!

— Потому что все они делают одно и то же! Мы столкнулись с таким лет сто назад. Он не был похож на обычного вонгви, выглядел как человек. И они его слушались.

— Наш такой же. А зачем ему души? Жрать?

— Нет! Ему нужно восемь душ, чтобы провести ритуал.

— Какой ритуал?

У меня начали зарождаться нехорошие предчувствия…

— Смотри. Вонгви не верят в Свет. Они думают, что жить нужно здесь и сейчас, в призрачном мире. Считают, что он идеален. Нет множества человеческих забот и есть множество преимуществ.

— Так. И?

— Но им противостоят видящие. А вонгви хотят, чтобы все неподготовленные души оставались в призрачном мире. Чтобы из одних получались вонгви, а из других — корм для вонгви.

— Н-ну-у-у, логично. Есть какой-то смутно ощущаемый изъян в этой логике, но не на поверхности, потом найду. Дальше?

— Смотри! Кто большой и сильный ненавидит Свет и нашёптывает людям, что они — самые умные и могут обойтись своим умом?

Особо религиозным я никогда не был, но тут ума хватило. Я присвистнул.

— Ты понял, — кивнула Минджи. — Сто лет назад нам пришлось уничтожить предводителя вонгви. Если бы мы этого не сделали, для людей исчезла бы возможность Света. И, возможно, тот, кто там, — Минджи показала наверх, — вмешался бы. Кто знает, к каким последствиям бы это привело… Теперь ваш черёд одолеть предводителя вонгви.

— Мы как раз над этим работаем…

— Плохо работаете, — вынесла неумолимый вердикт Минджи. — Вы хотя бы сказали об этом ангелу?

Я промолчал. Не стал напоминать, что о существовании ангелов узнал пару часов назад.

— Ангел очень редко вмешивается. Но это — очень серьёзная ситуация! Я надеюсь, что вы справитесь.

— Мы постараемся. Что-то ещё можешь рассказать? Насчёт этого ритуала?

— Восемь неподготовленных душ.

— Это я уже понял.

— Сколько он уже собрал?