Призрачный отель

Криптонов Василий Анатольевич

Кондратий, как и все мы, пристально наблюдал за Ваном. Тот, на фоне кромешной темноты, орудовал палкой. Наносил рубящие удары сверху вниз, как будто чертил в темноте светящиеся штрихи. Но толку от этого было немного.

— Я — к нему, — напряженно сказал Кондратий.

Бросился к Вану. В руке у него появилось оружие. Тоже палка, но не такая, как у Вана. Короткая, с полметра, дубина с шарообразным шипастым наконечником. Кондратий размахнулся и жахнул дубиной в темноту. Поверх светящихся штрихов образовалось что-то вроде вмятины. От неё во все

стороны побежали искры.

— Есть! — сказал Ким. — Дрогнула. Вдвоём — должны пробить.

Я взглянул на Кима. И увидел, что он держит в руке саблю. Похожую на ту, что была у Дениса.

— Как вы всё-таки призываете оружие?

Вопрос был не сказать, чтобы своевременный, но когда ещё-то вопросы задавать? Не спрошу сразу — так и буду забывать и откладывать.

— Само появляется. — Ким вопросу не удивился. — То, что тебе привычней.

— Угу…

— Я в кавалерии служил, — проследив за моим взглядом, пояснил Ким. — Под командованием Будённого. В самом начале войны.

— Угу, — повторил я.

Количество войн, в которых мои новые коллеги принимали непосредственное участие, определенно превышало уровень моих знаний из школьного курса истории. Великая отечественная — ну, тут всё понятно. Как-никак, в городе-герое Смоленске живу, он памятью о воинской славе насквозь пропитан. Форпост Российского государства, все удары первым на себя принимал.

Про 1812-й год и Наполеона я тоже знал. Тоже, кстати, потому что Смоленск, Наполеону тут в своё время крепко рога обломали. А вот все остальные войны… Можно, конечно, попытаться оправдаться тем, что сильнее, чем я историю, ненавидела только наша историчка свою работу. Махровая была пустышка, сейчас я это понимаю. В школу ходила, как на каторгу. Отбубнить параграф, заставить учеников повторить бубнеж, понаставить двоек, если хоть слово мимо скажут, да домой пойти. Чудо, а не учительница.

Тогда я, видимо, пустышку интуитивно чувствовал. Неприязнь к учительнице переносил на предмет, и от истории шарахался так же, как от исторички. Но сейчас всё больше понимаю, что от детских комплексов пора избавляться. Хотя бы основные вехи запомнить: что там в каком году или хотя бы веке, когда был Суворов, когда Будённый, когда какая революция, и так далее. А то рано или поздно встряну в ситуацию, в которой будет вот прям сильно неудобно. Сердцем чую. А сердце у меня, как сказал Кондратий, чувствительное.

— А Кондратий где служил — что ему дубиной махать привычнее?

Ким гоготнул.

— «Дубиной»! Скажешь, тоже. Это булава.

Булава. Прекрасно. То есть, все при оружии, я один как идиот. И бежать сейчас на улицу, собирать пустышек — тоже глупо как-то. «Ким, ты тут постой, я на минутку»… Бред. И не факт, кстати, что пустышки пригодятся. Как и сабля — Киму. Мы же не воевать пришли. Плененную душу вытащим, да свалим по-быстрому…

— Есть! — подпрыгнул Ким. — Пробили!

Глава 28

В ту же секунду и я понял, что защиту удалось

пробить. В мозг, сердце, самую душу ударил отчаянный вопль. Знакомый, я уже слышал этот зов, когда мы с Изольдой шли по улице, и меня вдруг потащило туда, где Маэстро спрятал девчонку.

Как объяснила тогда Мстислава, спрятал небрежно, не особо маскируясь, но прочим видящим хватало, они зова не слышали. Кто же знал, что я окажусь настолько чувствительным. Маэстро на это уж точно не рассчитывал. Спохватился, только когда засёк Изольду и меня, уверенно направляющихся к дому-коммуне. В срочном порядке усилил защиту, и я перестал слышать пленницу.

Больше Маэстро такой небрежности себе не позволял. Здесь уже и защита стоит мощная, да ещё ловушку эту адскую впёр. Помирать буду — не забуду! И уж точно ни за какие коврижки ни к каким соседям Даниила Петровича больше не полезу.

Светящийся пролом в темноте становился всё ярче. Если я правильно понимал происходящее, под ударами Вана и Кондратия темнота истончалась.

— Сейчас, — подтвердил мои догадки Ким. — Сейчас они её вытащат! Чуть-чуть осталось.

— Ким! — крикнул я.

Сам не знаю, что заставило обернуться. Та самая хвалёная интуиция, наверное. Но, как бы ни было, сделал я это вовремя.

С улицы к дому пёрли пожиратели. Серые балахоны, перекошенные звериные морды — всё, как я запомнил. Десяток, не меньше.

Ким выругался. Заорал:

— Степаныч!

Задвинул меня себе за спину, взмахнул саблей и ломанул на пожирателей.

Через секунду рядом с ним оказались Кондратий и Ван. Пожирателей рубили саблей, хреначили палкой и булавой. Летели чёрные ошмётки. Из ран выплескивалась тьма. А мне в плечо вцепились девичьи пальцы.

— Это тебя я слышала?! Мне ведь не почудилось?

— Да. Нет.

На долгие разговоры времени не было. Не было времени даже толком разглядеть девушку-призрака.

Ван, Кондратий и Ким сражались уверенно, но я видел, что с улицы прут ещё пожиратели. И что-то мне подсказывало — это не все. Дополнительные силы на подходе.

Я схватил девушку за руку.

— Беги со мной! Не отставай.

— Но…

— Ни на шаг!

Бросить девчонку я не мог. Но и молча смотреть, как наших бьют, тоже не мог. Поэтому потянул её за собой, как в своё время Лизу.

Бросился не туда, где шла битва, а в противоположную сторону. В реальном мире за участком с недостроем находился ещё один участок, и тот выходил на параллельную улицу. По которой уже можно было выбраться в более урожайную местность. В реальности между участками существовали заборы, деревья, хозяйственные постройки и прочая ерунда. В призрачном мире мне это не мешало. Я промчался оба участка насквозь, выскочил на улицу. Побежал налево.

До перекрестка не так уж далеко. А улица, в которую упирается эта — ещё не центральная, конечно, но и не такая задрипанная. Пустышки должны меня учуять. Эй! Где вы там? Тут энергию на халяву раздают! Бегом сюда, и соседям новости передайте!