Призрак Белой Страны. Бунт теней исполненного, или Краткая история «Ветхозаветствующего» прозелитизма
Шрифт:
Он ловко высвободился из цепких объятий, заломил руку и сбил противника с ног. Второй, не ожидавший подобного, чуть запоздал с ударом. И Шумаев отправил его в небольшой нокаут.
— Нападение на сотрудников органов, — хрипел первый.
— Да с тобой такое сделают, тварь безмозглая.
— Откуда я знаю, что вы из органов? — Виталий Андреевич невинными глазами посмотрел на остолбеневшую дворничиху. — Я было подумал — бандиты.
Тетя Клава пробормотала нечто невразумительное, а второй тем временем также поднялся, вытер кровь с лица, сунул под нос документ:
— Смотри, сука! Если ты советский гражданин.
— Я
Сотрудники НКВД внимательно изучили документ, потом, злобно сверкнув глазами, удалились.
А Шумаев направился в посольство, дабы связаться с другом Корховым и сообщить ему последние новости.
Однако дозвониться до неуловимого начальника старооскольской полиции так и не смог.
Александр пригласил Валентину к себе, сказав, что лучшего места для написания статьи не найти. Девушка засмущалась:
— Неудобно.
— Почему? — Горчаков разыграл искреннее удивление.
— Дом большой, кроме нас — никого. Никто не помешает.
— В этом-то вся проблема.
— У вас в СССР равноправие полов. Стерты любые грани между мужчинами и женщинами, все товарищи и вдруг?..
— Грани стерты только в профессиональном и политическом аспектах, — напомнила Репринцева.
— То есть отказываешься?
— Нет.
— Тогда вперед!
Дверь им открыла Лена, с неподдельным интересом рассматривающая новую гостью хозяина. Валентина вопросительно подняла бровь, Александр пояснил:
— Это Лена, работает у меня. Экономка.
Лена внутренне улыбнулась такому неожиданному и быстрому повышению.
— Леночка, следует угостить нашу гостью по высшему разряду. Она из Москвы, журналистка.
Валентина вспыхнула, зарделась. Как же все мы не равнодушны к похвале!
— Проходи, посмотри на мою скромную берлогу. Скромная берлога состояла из пяти просторных комнат, кухни, прихожей, ванны. Мебель была старинная, явно не дешевая. Обычный журналист в Старом Осколе жил богаче известного на весь СССР профессора. Впрочем, Валентина не была ярой материалистской, она сразу обратила взор на стеллажи с книгами. Отличная библиотека! Правда, о многих писателях Валентина только слышала, да и то лишь критические высказывания. Интересно было бы их почитать. Например, Бунина «Окаянные дни», «Митину любовь», «Жизнь Арсеньева», или стихи Ахматовой, Гумилева, Северянина. Хотелось взять книги в руки, но она боялась к ним прикоснуться, точно они опалят ее огнем. Сколько всего!
— Есть даже Троцкий, Муссолини, Гитлер, — перехватил ее взгляд Горчаков. — Хочешь ознакомиться?
— Нет, пожалуй, — Валентина попыталась придать голосу безразличие.
— Тогда эротические романы? «Санин» (Известное произведение Федора Сологуба. — прим. авт.)? Или сказки Лабулэ, которого в СССР наверняка почитают расистом?.. Для человека не должно быть понятия «запрещенная литература», он вправе решать, что ему читать.
— Нас ждет работа, — напомнила Репринцева, однако глаза бежали и бежали по книжной полке. Она остановилась на церковном разделе. Игнатий Брянчанинов, Сергей Нилус, Иоанн Кронштадский. Валентина вдруг снова
— Правильно, пора работать, — поддержал ее Александр. — Посмотрю, что там приготовила Лена и начнем. А ты пока полистай нашу газету. Чтобы быть в курсе того, о чем тут пишут журналисты.
Репринцева удобно устроилась в кресле, взяла стопку «Оскольских вестей». Обычная буржуазная сплетница с бесконечной рекламой. Правда, есть любопытные аналитические материалы. Так, незаметно, Валентина добралась до последней страницы. Здесь статья некоего Ярослава Иванова «Прозрение». Репринцева читала сначала механически, как и все другое, но, постепенно увлеклась и теперь глотала каждое слово.
«Двадцатый век — это власть слуг дьявола. Она утвердилась в большинстве стран либо в открытой форме тоталитарных диктатур — СССР, Германия, Италия, либо как господство финансовых структур — Англия, США. Разница между ними невелика, и в одном и в другом случае — бесправие и полное подавление личности, везде — горе и страх. Остались лишь несколько островков спокойствия и благополучия. В их числе — Российская Империя. Конечно, нельзя утверждать, что здесь существует некий идеал, о котором мечтало человечество, общество «справедливости и благоденствия», но в нашем мире можно жить комфортно, поскольку сохранились нравственные законы, основанные на православных традициях, создана уникальная система распределения, исключающая моменты острого социального неравенства, а также высок уровень обеспеченности граждан. Что нам нужно? Повышать нравственность, на этой основе перейти к обществу глобальных идей. Что нам не следует делать? Превращаться в новых миссионеров, нести свои принципы другим народам. Пусть живут, как пожелают. Торгуем с ними, — да. Поддерживаем добрососедскую дипломатию, — да. И не больше. На подобных поучениях народа и захватах территорий уже сломали голову Рим, арабы, Британия. Скоро сломают Рейх и Советы. Мы же, если, станем следовать идее исключительно собственного развития, останемся вечными. Мы — не для них, они — не для нас.
Россия уже столкнулась с проблемами, когда вступила в Первую мировую войну. Это привело к революции, голоду, разрушениям. Никто не задался вопросом: зачем мы бросились защищать эти Балканы? Советскому Союзу еще аукнутся Кавказ и Средняя Азия, нельзя тесно дружить несовместимым культурам и повторять ошибки Каракаллы (император Рима 198–212 гг. — прим. авт.), решившего дать гражданство Рима всем жителям подвластных ему территорий (это случилось в 212 г. — прим. авт.). Рейх, когда начнет экспансию, погибнет внутренне, растворится в иных культурах и расах (несмотря на жесточайшие расовые законы), как захватившие в свое время Китай моголы. Нам же нужно остаться и процветать!
А для этого у нас есть все. Ресурсы, мононациональное государство, солидная территория, хороший климат. Не случайно именно здесь проживали самые древние цивилизации, древнее шумеров и Египта (на территории между южными оконечностями Белгородского и Воронежского регионов найдены городища, которым, по предположениям ученых более 10 тысяч лет. — прим. авт.).
Другой вопрос: позволят ли нам остаться в вечном нейтралитете? Это зависит от нас. Надо раскрывать врагов нашего образа жизни — и властям, и каждому человеку. Противостоять им, применять любые формы борьбы, вплоть до крайних.».