Призрак Белой страны
Шрифт:
— Ты что ли в газетке своей обо мне писал? И такая я, и сякая! Против Бога иду, людей дурманю. А сам вон за помощью пришел. Ладно, зла не держу. Люди многое болтают, да на каждый роток не накинешь платок. Насчет Зинки скажу: была она у меня несколько раз.
— С какой целью?
— Полиция допытывалась, теперь ты?
«Полиция?! — подумал Горчаков, — значит, она в курсе?»
— А кто из полицейских приезжал? — вырвалось у Александра.
— Сам начальник.
— Корхов?
— Фамилии
— И что вы сказали Корхову?
— Что ему тогда, то и вам сейчас: людские секреты не выдаю. Потому и ценят Варвару.
— Он может привлечь вас к ответственности за неоказание помощи следствию.
— Пущай! Как привлечет, так и отпустит. Я к ее смерти непричастна. И боль, которую она с собой принесла, меж нас двоих останется.
— Не в курсе, кто причастен?
— Ищите. Вам за то деньги платят.
— Пытаюсь разобраться. Вдруг слушок какой?
Варвара хитро посмотрела на молодых людей и проскрипела известный афоризм:
— Слухами земля полнится.
«Что она этим хочет сказать? У нее есть информация и она готова поделиться?»
— …Порой неграмотная старуха более сведущая, чем известный мудрец.
«Все ясно, хочет денег. Алевтина предупреждала! Что ж, пора договариваться».
— Сколько нужно вам старухе, чтобы просветили нас кое в чем? — спросил Горчаков.
— Я не просвещаю, я правду говорю. Платы не беру, от подаяний не отказываюсь. Жить-то надо.
— Понятно, — Горчаков протянул Варваре несколько бумажек, она, не пересчитывая, взяла, сунула в глубокий карман платья.
— Так я жду? — нетерпеливо произнес журналист.
— Чего ждешь-то?
— Ответа.
— Какого?
— Насчет Зинаиды Петровны.
— Я ведь ответила: секретов не выдаю. И еще говорю: убийцу ищешь не там.
— Где же искать его?
Варвара закрыла глаза, забормотала:
— Он рядом, и далеко. Совсем рядом и так далеко, что не видать отсюда. Ты знаешь его и не знаешь.
Варвара вновь посмотрела на Горчакова с таким видом, что, мол, ответ ты получил.
— Это общие слова, — возмутился Александр. — Никакой конкретики. Как в сказке — иди туда, не знаю куда.
— Точнее не скажу. Подумай лучше, что услышал сейчас…
До сих пор молчавшая Валентина не выдержала. Остатки страха окончательно улетучились. Перед глазами стояла группа советских профессоров, высмеивающих все сверхъестественное.
— Как вам не стыдно? — выпалила девушка. — Вы занимаетесь обычным обманом. А люди верят, деньги несут. У нас в СССР вас бы посадили на вымогательство и тунеядство.
Варвара будто бы ничуть не обиделась, она посмотрела на Репринцеву с откровенной
— Не предрекай другим той судьбы, которую сама можешь не избежать. И один, близкий тебе человек, уже не избежал.
Варвара не запугивала, она произнесла это как обычный, свершившийся факт. Но Валентина окончательно рассердилась, резко дернула Александра за рукав пиджака:
— Пойдемте, нам тут нечего делать.
— Сядь, — спокойно проговорила Варвара.
В небе сверкнула огненная молния, через мгновение всех оглушил раскатистый гром, ветер завыл, рванул ветки над беседкой. Страх вновь вернулся к Валентине.
— Сядь! — повторила колдунья, — и закрой глаза. Репринцева послушалась. В тот же миг она будто бы перенеслась из Старого Оскола в Москву, в свою квартиру. Ее отец стоял растерянный, совершенно не похожий на прежнего самоуверенного ученого Репринцева. Вокруг — какие-то люди, они рылись в его бумагах, переворачивая все верх дном. Переминаясь с ноги на ногу, в качестве понятого стоял дворник Степан. Мать была тут же, по ее щекам лились безмолвные слезы.
Один из копавшихся в бумагах людей зло выругался, профессор тут же прибодрился:
— Я же говорил: это ошибка.
Другой, рывшийся в вещах, вплотную подошел к Репринцеву, сквозь зубы процедил:
— НКВД, Алексей Иванович, не ошибается. Или вы другого мнения?
— Я не о том… Советские органы не ошибаются, они всегда на страже порядка. Ошибка произошла со мной.
— Да, да. Как и с вашим другом Колывановым. Ходили, жаловались — несправедливо его арестовали. Теперь понятно, почему. Колыванов на допросе раскололся, все рассказал и показал на сообщников. На вас показал.
— Не верю! Никогда этому не поверю! Это чушь!
— Сейчас поедите с нами, посмотрим кое-какие документы. И вы многое расскажите, дорогой профессор. Расколитесь по полной!
— Мне не в чем, как вы изволили выразиться, «раскалываться».
— У нас раскалываются все. Ни одна контра не отвертелась от наказания.
Двое повели отца, один остался, продолжая осматривать комнату, бормоча: «Хоть бы чего-нибудь…». Он даже не обратил внимания на жену профессора Анастасию Кузьминичну, которая откинулась на спинку кресла и хрипела.
— Мама! — закричала Валентина, — помогите же! У нее больное сердце.
Но разве кто бы услышал ее, невидимую в этом мире, человека по имени Никто.
— Хозяйке плохо, — засуетился Степан.
— Ну вызовите врача! — небрежно бросил представитель НКВД. И, в который уже раз выругавшись, покинул комнату.
…Она снова была в беседке, рядом — ее новый знакомый Александр Горчаков, напротив — колдунья Варвара. Валентине показалось, что она отсутствовала целую вечность. А это всего лишь… видение?