Призрак большого города

Володарская Ольга Геннадьевна

– Хэлен! – возмутился Арсений. – Да как ты можешь? Этот наглый камерунец обобрал тебя! Счастье, что мы вовремя вмешались, иначе ты бы без штанов осталась…

– Да, возможно, он не совсем чист на руку, но все равно удивительный… Как он любил меня! Да никто до него не доставлял мне такого удовольствия… Хотя у меня были десятки, сотни мужчин, но Патрик так умел…

– Не надо интимных подробностей! – запротестовал Александр. – Иначе меня стошнит.

Снежана, сидевшая рядом с Гердой, чуть наклонилась и тихонько

пояснила:

– У Хэлен был роман с парнем из Камеруна. Он работал в службе эскорта, но, как потом выяснилось, еще и мошенничеством деньги зарабатывал. Втирал доверчивым россиянам, что бумажки в его руках – не просто бумажки, а доллары, которые нужно обработать специальным составом.

– Как так? – нахмурилась Герда, не совсем понимания, о чем речь.

– Ну вот так… – Мороз развела руками, давая понять, что сама не знает, как кому-то удалось внушить эту глупость ее тетке. – Окунаешь их, бумажки, в раствор, и они буквально на глазах превращаются в баксы. Однако состав этот стоил больших денег, никак не меньше тридцати тысяч евро (с Хэлен же вытянули много больше). Но, купив его, ты сможешь обработать макулатуру, и она на твоих глазах превратится в доллары.

– И превращалась?

– Конечно. На начальном, рекламном, этапе. Иначе не велось бы столько народу на этот развод. У камерунцев были очень ловкие руки и способности к гипнозу.

– И что было потом?

– Заветная бутыль с раствором разбивалась в самый ответственный момент. То есть именно тогда, когда потенциальные доллары приготовлены и до священной минуты превращения остается один лишь шаг.

– Их не убивали после этого прямо не месте? – поразилась Герда.

– Не только не убивали. А давали им еще денег. Чтобы купить другую бутыль и спасти предприятие, иначе через сутки бумажки потеряют свои «волшебные» свойства и уже никогда не превратятся в баксы.

– Бред какой!

– Согласна, со стороны это звучит как полный бред, но я не случайно упомянула о том, что мошенники обладали даром внушения.

– Не думала я, что Хэлен можно легко что-либо внушить.

– Практически невозможно. Если внушает не мужчина, в которого она влюблена. В Патрике она души не чаяла, поэтому верила всему, что он говорит! Она и на авантюру его согласилась не ради личного обогащения, а чтобы мальчику помочь. Кстати, Хэлен до сих пор считает, что Патрик ни в чем не виноват. Что сам он агнец божий, а на плохие дела его толкнули нехорошие дяди.

В подтверждение этого мнения прозвучал вопль Хэлен:

– И не говорите мне, что Патрик прощелыга! Он чистый, романтичный мальчик. Он любил меня… И если бы вы не вмешались, я была бы с ним счастлива.

Молодежь, переглянувшись, фыркнула. А Снежана вновь дала Герде разъяснение:

– Мы, когда узнали, что тетка творит, подключили Интерпол, и мошенников задержали. Сейчас вся компания сидит в тюрьме, однако

деньги обманутым россиянам вернуть не удалось. Они будто испарились.

– Как всегда, были наказаны мелкие сошки.

– Все верно…

Снежана перед тем, как продолжить мысль, воткнула вилку в кусок мяса и собралась поднести его ко рту, как вдруг…

Никто из сидящих за столом не понял, что с ней. В том числе и Герда. Вроде сидит с поднятой вилкой, готовится съесть мясо, а вид такой, будто окаменела. Лицо восковое, неподвижное, и даже глаза застыли, как у античной статуи.

– Саша, что с тобой? – испуганно спросил Арсений, вторым после Герды заметивший странное состояние сестры. – Тебе нехорошо?

Но Снежана не ответила. И даже не посмотрела на брата. Несколько секунд она сидела в той же позе, даже руку не опускала, а потом вдруг начала стремительно падать. Герда, сидящая ближе всех, выбросила руку, чтобы придержать ее, но не успела. Голова Снежаны со страшным грохотом опустилась на стол. Лицо врезалось в тарелку с мясом и овощами. Тарелка раскололась, ее содержимое разлетелось, на белоснежной скатерти растеклась красная лужа…

Нет, это была не кровь!

К счастью, не кровь…

А всего лишь клюквенная подлива!

Но Дарья, не поняв этого, завизжала так душераздирающе, что Герде стало не по себе. Остальным тоже. Все повскакивали со своих мест и, перед тем как броситься к Снежане, сделали пару шагов назад. Испугались, попятились…

Самым хладнокровным оказался дворецкий. Карл, разносящий напитки, молниеносно среагировал: убрал поднос, бросился к хозяйке, поднял ее и приложил два пальца к шее…

– Умерла? – прошептала Дарья, и Герде показалось, что в ее голосе звучал не только испуг, но и надежда.

– Жива, – ответил Карл. – Вызывайте врача, я отнесу ее в спальню.

И, легко подняв хозяйку на руки, удалился. А Арсений бросился к телефону, чтобы позвонить домашнему доктору.

Врач, похожий на киношного доктора Айболита, вышел из спальни Снежаны через десять минут после того, как туда зашел. Его добрые голубые глаза с нависающими веками были печальны, а пухлые, спрятавшиеся в седой бороде губы скорбно поджаты.

– Что скажете, доктор? – бросился к «Айболиту» Александр.

– Да, Илья Маркович, – подключился Арсений, – что с моей сестрой?

– Вы сами знаете – что… – ответил тот, пожав плечами. – Снежана тяжело больна. Этот приступ не первый и не последний.

– А можно что-то сделать, чтобы избежать повторных? – спросила Хэлен.

– Увы, нет. Но я рекомендовал Снежане лечь в клинику, где за ней будут присматривать профессионалы…

– А она?

– Отказалась. Сказала, буду умирать дома.

– Она умирает? – округлил свои и без того большущие глаза Тема.

– Молодой человек, у Снежаны миелобластный лейкоз.