Призрак Фаберже

Николсон Николас

— К траурному платью княгини Озеровской очень пойдут эти жемчуга, — с издевкой произнесла Татьяна.

С трудом сдержавшись, Нина пошла к двери.

— Увидимся на свадьбе. Надеюсь, ты изменишь свои намерения. Если все же решишь продавать, я у тебя ее куплю. Не хочу, чтобы об этом узнал мой муж.

Нина вышла из комнаты и присоединилась к гостям, которые продолжали веселиться от души. К ней подошел Кирилл.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он. — Вид у тебя расстроенный.

— Я просто устала. Кирилл, мы можем уехать из Парижа сразу после свадьбы? У нас ведь

целая неделя до парохода?

— Я думал, тебе захочется побыть с семьей, — сказал он, взяв ее за подбородок.

— Мне хочется на солнышко, — тихо сказала Нина.

— Отлично, — улыбнулся Кирилл. — Я сдам наши билеты на пароход, и мы полетим на Палм-Бич, на виллу моих родителей.

— Звучит как в сказке.

— Я на все готов ради моей девочки, — сказал Кирилл, целуя Нину в лоб.

— Немного солнца — вот все, что мне нужно. И поскорей уехать отсюда, — прошептала Нина, пряча лицо в мягком кашемире его пиджака, приятно пахнущего табаком, крепким чаем и ромом.

Глава 11

Было как-то странно входить в здание «Лейтона», зная, что ты там уже не работаешь. Улыбнувшись Саше, Люсиль указала на людей, столпившихся вокруг Снегурочки. Сегодня, сразу же после приема, ее отправят в Лондон. Помахав Люсиль, Саша стал подниматься по лестнице.

На втором этаже были выставлены ювелирные изделия. Женщины в жемчугах теснились у витрин, в которых сверкали бриллианты и драгоценные камни. Подходя к залу, Саша сделал глубокий вдох. Это будет нелегко.

Войдя в зал, он увидел знакомые лица: Анна, Дмитрий, Глория Грир, родители Бетси и еще какие-то люди. Взглянув на карточки, разложенные на столе, Саша заметил, что среди приглашенных есть и пресловутые Дикаринские, о которых он столько слышал.

Надежда Дикаринская привлекала всеобщее внимание. Немолодая и некрасивая, она смотрела на мир широко раскрытыми глазами ребенка, явно наслаждаясь своим положением новоиспеченной миллиардерши. На ней был костюм от Шанель, размеры которого привели бы в изумление месье Лагерфельда. Количество и яркость навешанных на г-же Дикаринской драгоценностей превышали все мыслимые пределы, установленные для дневных приемов в Нью-Йорке. И все же в ней чувствовалась какая-то нервозность. Несмотря на свое богатство и высокое положение в новой России, она явно чего-то опасалась. Саша не мог понять, отчего в ее чертах застыл испуг, но в нем невольно проснулось сочувствие.

Ее супруг, будучи членом азербайджанского нефтяного консорциума, нажил миллиард долларов на спекуляциях бакинской нефтью. Это был маленький человечек с багровым лицом, но мадам Дикаринская взирала на него с нежностью и уважением спутницы жизни, долгие годы делившей с мужем все невзгоды и превратности судьбы.

— Привет, Саша. Рада, что ты пришел, — послышался голос Анны.

Подойдя, она потрепала его по плечу. Взглянув в ее холодные глаза, Саша увидел, что в них застыло жесткое выражение, хорошо знакомое ему по прежним временам. Почувствовав неловкость, он с улыбкой отошел к Глории Грир.

— Добрый день, Глория. Рад видеть вас снова.

— Ну разве можно пропустить такое событие. Статуэтка просто

восхитительная. Будь она чуть подешевле, я сама бы приняла участие в торгах — ведь у меня нет ни одной фигурки. Я только что сказала Анне, что у вас безупречный вкус. Я поняла это, когда вы знакомились с моей коллекцией.

— Вы очень добры, — ответил Саша.

— Вместо того чтобы говорить о Сашином вкусе, не лучше ли нам всем сесть за стол? — с улыбкой предложила Анна.

Саша тоже улыбнулся, подумав, что Анна ведет себя несколько бестактно. Вероятно, дела у юристов идут не слишком хорошо, и Анна таким образом выпускает пар. Из-за того, что Сашин отец подал в суд, ей приходится работать без помощника.

Подойдя к столам, гости стали рассаживаться в соответствии с разложенными карточками. Саша надеялся, что окажется рядом с Глорией Грир, но его посадили между мадам Дикаринской и матерью Бетси. Дмитрий сидел за тем же столом.

Надежда приветствовала соседа широкой улыбкой и захихикала, как девчонка, когда он поцеловал ей руку. Саша представил ее великой княгине, которая весьма прохладно приняла это знакомство.

— Извините, но мой английский оставляет желать лучшего, — грустно улыбнулась мадам Дикаринская.

— Тогда перейдем на русский? — предложил Саша по-русски.

— Но мне нужна практика. Вы так хорошо говорите по-русски. Где вы его учили?

— Саша — князь Озеровский. Он знает русский с детства, — вмешался Дмитрий с противоположного конца стола.

— Правда? — обернулась к Саше Надежда. — В детстве я занималась балетом в вашем дворце на Мойке.

Саша улыбнулся. Представить мадам Дикаринскую en pointe [17] было довольно нелегко.

— Я рад, что с нашим дворцом у вас связаны приятные воспоминания.

17

на пуантах (фр.).

— Да, очень приятные. Но в последнее время у нас многое изменилось. Вы знаете, что ваш дворец сейчас реставрируют?

— Нет, я не знал. Обязательно посмотрю, когда приеду в Петербург.

Дмитрий удивленно посмотрел на него:

— Ты едешь в Россию? Я думал, они отменили твою командировку.

— Я еду самостоятельно. Десятого марта. Сначала в Петербург, потом в Москву, — громко сказал Саша, надеясь, что Анна, сидевшая за соседним столом, его услышит.

— Здорово! — обрадовался Дмитрий. — Приглашаю тебя на ужин в «Астории».

— Я в основном буду в Москве.

— Тогда пойдем к «Максиму». В Москве остановишься у Надежды.

— Мы устроим ужин в вашу честь. У меня лучший повар в городе, — прощебетала Надежда.

Поняв, что попал в ловушку, Саша поднял свой бокал:

— До встречи в Москве!

— До встречи в Москве! — хором повторили Надежда с Дмитрием.

Великая княгиня повернулась к Саше:

— Так вы едете в Россию в следующий понедельник?

— Да.

— Тогда в воскресенье увидимся в церкви. Вас там давненько не было видно.