Призрак гнева
Шрифт:
— Стой! — орал он. — Ведьма! А ну, стой!
Они очутились подле очага: Улла — по одну сторону, Бран — по другую.
— А Аса? — Бран сделал шаг, и девушка отпрянула.
— Что… Аса? — она дрожала мелкой дрожью. На лице остались одни глаза.
— Асу тоже ты?
Она молчала. Бран кинулся к ней вокруг очага, побежал так быстро, как только мог. Улла тоже побежала, оглядываясь через плечо. Бран понял: не догнать, и остановился. Улла замерла напротив. В ее глазах Бран видел страх. Темный ужас.
— Это ты
Бран схватил с камней кочергу и швырнул в Уллу, но та увернулась.
— Отстань от меня! — взвизгнула она. — Дурак!
— Это ты ее убила, — выговорил Бран. — Ясно, как день.
— Ну, да, я всех убила! Всех! Доволен?
— А ну, иди сюда!
— Пошел ты!
— Иди сюда, я сказал! — он снова ринулся за ней. Она помчалась прочь. Выскочила в проход.
Отделившись от двери, навстречу Улле метнулась темная фигура. Девушка успела только вскрикнуть, а человек уже схватил ее за руку и повалил на пол. Вцепился в волосы.
Конунг.
— Ах, стерва, — промолвил он. — Тварь.
Он ударил ее.
— Ай! — взвизгнула она, заслонясь руками. — Ай, не надо!
— Не надо? — конунг свел вместе ее запястья и прижал их к полу. — Не надо? Я тебе покажу, змея, не надо. Вот тебе!
Он принялся хлестать Уллу по щекам. Она молчала, закрыв глаза, голова моталась из стороны в сторону. Бран стоял возле очага, сжимая нож.
— Какую тварь я вырастил, — сказал конунг, — боги… Я тебя прикончу, тварь. Прикончу, как ядовитую змею. Жалко, я тебя раньше не убил. Ты не человек.
Он кулаком ударил дочь в лицо, и она закричала. Попыталась вырваться, но кулак вонзился ей под ребра.
— Не надо! — у нее стал пронзительный, высокий голос. — Не бей меня! Я не хотела, чтобы это так!
Конунг придавил ее к земле.
— Не хотела, а? — кулак взлетел и опустился. Улла завизжала. — Не хотела, а? И Сигурда не хотела… и сыновей его… и сестру. Ты не хотела, правда? Они сами. На, получай!
Кулак заходил вверх-вниз. Глухие удары. Протяжные вопли. Несколько секунд Бран сдерживался, потом больше не сумел. Налетев на конунга, оторвал от дочери, и они вдвоем упали на пол. Бран слышал, как рядом быстро-быстро стонет Улла.
— Пошел отсюда, щенок, — прохрипел конунг, отбиваясь. — Не мешай мне… я прикончу эту тварь.
Бран держал его за руки, прижимая к земле плечом. Улла отползла в сторону. Бран поймал ее остановившийся, совсем звериный взгляд.
— Прочь, колдун! — выдохнул конунг. — Это мое дело… моя дочь. Я с ней разберусь.
— С сыном ты уже разобрался! — крикнул Бран.
Конунг схватил его за горло. Бран пнул противника в живот, уперся ему в подбородок. Конунг хрипел. Бран снова пнул, и руки конунга ослабли. Бран отодрал его пальцы от себя.
— Не лезь, щенок, хуже будет! — конунг попытался сграбастать Брана за одежду на груди, но тот укусил его
— Засранец, — конунг тоже поднялся. — Чего ты все лезешь, а? Лезешь и лезешь… лезешь… и лезешь. С этой дрянью спутался. А теперь — гляди, чего эта стерва натворила! Гляди! Любуйся! Доволен?! У-у, тварь, — он обернулся к Улле. Она вжалась в землю, прикрыла голову руками. Очутившись подле конунга, Бран толкнул его назад.
— Не тронь, — промолвил Бран. — Отойди от нее!
Конунг оскалил зубы и с размаху, резко пнул Брана в пах. Тот согнулся — будто сломался пополам. Дыханье занялось, он перестал чувствовать и видеть, осталась лишь чудовищная боль. Она брызнула сквозь зажмуренные веки, схватив за горло. Бран захрипел. В следующий миг весь дом обрушился ему на голову. Земля качнулась, сшибла его с ног, и мир вокруг померк. Последнее, что он услышал — вопль Уллы.
Темнота. Темным-темно.
Вдалеке блеснула искра. Бран увидел слабый свет.
Он шел на слабый свет. Шел долго. Свет отодвигался. Журчала вода. Было темно. Только этот свет впереди, розовый, манящий, словно источник в жаркий день. Только бы добраться до него. Только бы…
Свет ударил в глаза, ослепил, остановил дыхание. Щебет птиц. Шорох. Гулко капает вода.
(…открой глаза…)
Не могу…
— Бран! Открой глаза!
Он открыл глаза.
Под ногами была трава, а вокруг — деревья. Белые стволы, яркие, солнечные листья. Он увидел реку. Блеск воды.
— Вот видишь. Я же говорил.
Харалд шел ему навстречу. Брови хмурились, в глазах стояли слезы.
— Ведь я тебе сказал. Ты не слушаешь, когда тебе говорят.
— Они все умерли, Харалд, — ответил Бран. — Они все умерли.
Харалд улыбнулся:
— Здесь все не то, чем кажется, сынок. Запомни. Разве ты не знаешь правды?
— Она убила всех. И меня тоже хотела. Она…
— Тише! — Харалд приложил ладонь к губам. — Он услышит.
— Кто?
— Он все слышит. Все, — ответил Харалд. — Он вечно бродит здесь.
— Кто, Харалд? Кто?
— Разве ты не знаешь? — Харалд покачал головой. — Разве ты этого не знаешь? Ах, сынок, сынок… Што же ты, сынок? Ну, што же ты, а? Што же ты. Ты ведь можешь видеть! Што ж ты не глядишь? Погляди, сынок. Ну, погляди же!
Бран поглядел.
Дул ветер. Качались деревья. Ледяной холод сковал реку. Низко-низко стелились тучи.
А из них падал черный снег.
Черный снег кружился над землей, сек лицо, летел под ноги. Вокруг него, везде, повсюду, был черный снег.
Бран упал на колени.
— Хватит! Не надо! — закричал он. — Не надо! Харалд! Где ты! Помоги мне!
— Не могу, сынок, — ответил грустный голос. — Теперь ты только сам. Только сам. Только ты один в силах с ним совладать. А я уж умер. Ведь это он меня убил. Он, ты это знаешь.