Призрак Ивана Грозного
Шрифт:
Отважная Сонька спрыгнула со ступенек и двинулась вдоль стены.
– Пошли подходящее окно искать, – махнула она рукой озадаченным приятелям.
Около каждого окна она останавливалась, приподнималась на цыпочки и двумя пальцами надавливала на раму. Пока ни одно не поддалось.
– Заперто все. – Морковкина вынырнула из темноты с другой стороны школы. – Я все обошла.
– Долго еще? – Голова Эдика свесилась над ними, пробившись сквозь стену между окнами. – Я уже устал вас
– Если устал, – разозлился Борис, – сходи на третий этаж и возвращайся.
– Я не знаю, куда идти, – капризным тоном заявил покойный Зайцев.
– Третий этаж, дверь прямо, – объяснил Мишкин.
– Я не найду.
– Найдешь, – с угрозой в голосе произнесла Сонька. – А заблудишься – тебе же хуже будет!
Эдик вывалился на улицу.
– Не пойду, – заявил он, бросая журнал на землю. – Пусть хоть кто-нибудь со мной поднимется.
– Занудный же ты какой! – воскликнула Сонька. – Как только родственники с тобой жили?
– Они не жили, – обиженно пробормотал скелет. – Они меня медленно изводили.
– Правильно делали, – злорадно произнес Борис.
Пока все трое вяло переругивались, Коля задумчиво рассматривал ботинки, которые все еще продолжали топать за ним. Подхватив особо настырный левый, он взвесил его на руке и, коротко размахнувшись, запустил в окно. Посыпалось стекло.
Ссора тут же прекратилась.
– Пошли, – коротко произнес он, взбираясь на подоконник. – Только осторожно, здесь осколки.
– Вот и хорошо, вот и молодцы, – вдруг обрадовался Эдик, подхватывая журнал. – Сейчас мы это дельце быстренько обделаем…
Но радовался скелет рано. Только Колька спрыгнул на пол первого этажа, как тут же попал в чьи-то жесткие объятия, от которых пахло табаком и чесноком.
– Стоять! – рявкнул этот кто-то.
Коля дернулся, но тиски были слишком крепкие, чтобы с ходу от них избавиться.
– Попался! – ревел противник, выкручивая Мишкину руки.
Над подоконником появилась Сонькина голова.
– Тикайте! – завопил Колька, дергаясь изо всех сил, чувствуя, как что-то в его правой руке рвется. От этого всему телу стало горячо, в глазах вспыхнули искры, а во рту появился противный солоноватый вкус.
Он рванулся с еще большей силой, извернулся, чтобы хотя бы разглядеть нападавшего.
Им оказался жуткий мужик, заросший щетиной, с грязной копной спутанных сальных волос. Человек скривил рот, обнажая редкие желтые зубы, и из этого рта вылетел противный звериный рык. И только сейчас Колька узнал в нем школьного сторожа.
– Так вот кто по ночам в школу лазает, – закричал старик, пытаясь перехватить вторую Колькину руку.
Но тут в оконном проеме показался ботинок. Перелетев раму, он
С этого момента все происходящее перестало быть замедленными кадрами кино.
Мишкин бросился обратно к окну, столкнул замершую на подоконнике Морковкину обратно на улицу, и вслед за ней выпрыгнул сам.
– Там сторож! Бежим! – выдохнул он, исчезая в ближайших кустах.
– Откуда он здесь? – удивился Борька, устремляясь следом за ним. – Вчера его не было.
– Не было – появился. – Коля еле переводил дух. – Это, наверное, из-за разбитого окна в спортзале, – догадался он. – Испугались, что все мячи у них потаскают, вот и решили сторожа на ночь оставить.
Сзади за ними никто не бежал, поэтому можно было остановиться и отдышаться. Мишкин в изнеможении опустился на землю. После столкновения со сторожем колени у него все еще дрожали. Рядом сопел Веселкин. Одна Сонька хранила спортивную выдержку и спокойствие. По опавшей листве прошуршали ботинки, левый немного прихрамывал.
– Так, может, вы сторожа за оборотня оба раза принимали? – осведомилась Морковкина, вставая в «позу Наполеона» – скрестила руки на груди, а ногу отставила чуть в сторону.
– Скажешь тоже!.. – начал Мишкин, но его перебили.
– Ну куда, куда вы убежали? – чуть не рыдая, кричал Эдик, продираясь сквозь ветки. – Надо было наверх идти, а не прыгать обратно. Кто же так поступает?
– Ты журнал отнес? – накинулась на него Морковкина.
– Какой журнал? – уперся скелет. – Я не знаю, где находится ваша учительская. В наше время она была на первом этаже…
– Так ты здесь учился? – хором спросили ребята.
Повисла тишина. Эдик дернулся из стороны в сторону, пытаясь подобрать слова.
– Э-э-э, – выдавил он из себя. – Я хотел сказать, что в моей школе учительская была на первом этаже. А как здесь, я не знаю.
– И где же ты учился? – хитро сузив глаза, спросила коварная Сонька.
– Не здесь. Далеко, – заспешил покойный Зайцев. – В другом городе.
– Еще скажи, в другой стране, – встал рядом с ним Веселкин. – Емельяныч, не мути воду! Быстро говори, как все было!
– Вы о чем? – воскликнул скелет, загораживаясь от ребят руками. – Я вас не понимаю!
– Ага! На «вы» перешел! – Сонька схватила его за костлявый локоть. – Быстро колись, что ты об этом деле знаешь!