Призрак Ленни
Шрифт:
Мне не понравилось, как она это все говорит. Не в том смысле, что врет. А в том, что почему-то… почему-то мне все равно не верится. Словно она что-то другое хотела сказать, но передумала.
– Ага, – сказал ариец, неинтеллигентно подслушивавший наше живое общение. Пусть подслушивает, он на работе.
Ему стало ясно, что я не убийца. Сразу став старше всех, он приподнялся, оперся на колени и выпрямился. Сейчас он вообще отойдет думать, и перестанет нам с Багирой мешать. Я поднял глаза – разочарование читалось на лице моего симпатичного арийского друга. А ты что думал, дружок,
– Ну какая я «бэ», Витя? – спросила Багира.
– Никакая, – ответил я машинально.
Она снова хихикнула.
Рядом зашуршал ботинками полицейский красавец, передислоцируясь на другую сторону коечки. Там он снова присел, сочинив в голове продолжение требуемых процедур.
– Если вам лучше, расскажите еще раз, – попросил он, – Конечно, если можете.
Молодец. Будто она много уже ему рассказала. Как я понял, она молчала, пока медики приводили ее в хоть какой-нибудь вид. На правах «знакомого» я поправил на ней платье, слегка укрыв не очень теплые ноги. Они у нее, кстати, были вообще не очень. Коротковаты, на мой взгляд. О Боже… Ладно, это я себе тоже прощу.
Багира попробовала повернуть к нему голову, но это явно была ненужная попытка. Теперь получалось, что она лежала лицом вверх. Встретившись со мной глазами, она улыбнулась, наверняка подумав о том же, о чем и я. Видеть ее в таком положении было для меня привычно. А я, нахал этакий, как-то подсознательно дал ей понять глазами, что понимаю, о чем она думает.
– Не могу, – сказала Багира, слабенько хихикнув. Она вообще у меня хихикчатая.
– Больно? – посочувствовал полицейский.
– Поза не располагает, – объяснила Багира, и отвернулась от него. Чтобы не хихикать.
Тогда полицейский посмотрел на меня.
– Отправляем в больницу, – мне показалось, что он чуть ли не попросил меня утвердить его решение.
– Хорошо, – сказал я, потому что это было мое любимое слово.
Получив одобрение столько близкого пострадавшей человека, как «знакомого», полицейский встал и отдал команду:
– Увозим, Иван Георгиевич.
– Увозим, – согласился немолодой медик Иван Георгиевич, – Скоро действие закончится, а здесь колоть еще раз я не буду. Потерпи, красавица, в больницу поедем. Потерпишь? Ну и умница.
Багира не успела ему ответить, что потерпит, да он и не ждал. Но она все-таки кивнула «ага, потерплю», потому что эти слова уже родились внутри, и требовали свободы.
– Витя, ты поедешь со мной? – вдруг спросила Багира.
Я растерялся. С одной стороны, мне хотелось поехать. С другой тоже хотелось. Но была еще какая-то третья сторона, неприглядная, робкая. В конце концов, мы просто с ней погуливали одно время, а сейчас уже не встречались. У нее был, я знаю, какой-то Леня, или Толя, а я «отошел от дел». И я не уверен, что мне хотелось бы возвращаться к пройденному этапу.
Медик Иван Георгиевич все понял, как мне показалось. У них на «скоряке» все психологи. Он понял про меня, и сказал:
– Нельзя. Мы не такси. У нас всё септическое.
– Я тоже септический, – автоматом ответил я, потому что Стругацкие всплывают
Эка они меня оба сегодня разложили, эти психологи – врач с ментом. На уголовном жаргоне врач будет «лепила». Еще раз: эка они меня сегодня на пару – лепила с ментом. Ха-ха. Иногда я сбегаю внутрь, а там сидит быдло, наслушавшееся в свое время дерьма. Было время, когда мне казалось, что настоящий мужик должен слушать и пить дерьмо. Оно еще не сдохло полностью, это быдло, и я отсиживаюсь за его широкой спиной. Минуты отсидки наступают внезапно, ибо внутреннее быдло не дремлет.
Багира поняла мою септичность, как готовность поехать с ней. Она чуть ли не порозовела, елки зеленые! Но вмешался наш друг полицейский.
– А вы не против, – обратился он к Багире, – если мы попросим Виктора проехать с нами? Заполним бумажечки кое-какие… А потом приедем к вам, после обеда. Иван Георгиевич сделает вам…
Тут он глянул на Ивана Георгиевича, ища подсказки, но Иван Георгиевич не откликнулся на порыв полицейской души.
– Иван Георгиевич ничего не сделает, – информировал он органы власти, – Сдаст в приемный, и дальше поедет, наверняка.
Похоже, полицейского такой ответ удовлетворил. Мы с Багирой переглянулись.
– Конечно, едь, Витя, – сказала Багира, – Мне врачи помогут.
– Тут без вариантов, – сказал еще один медик, подходя к нам, – Только врачи и помогут. А посторонних катать не положено.
Медики уже принялись ее поднимать, и мне пришлось отодвинуться.
– Я приеду, – сказал я, и она кивнула.
Бесцеремонные силачи принялись грузить коечку с Риткой в машину. Все это время девушка смотрела на меня одного, показывая мимикой, что все будет хорошо, что мне не следует волноваться, что так правильно – надо же и полиции помочь.
А я стоял, тупо махал ладошкой в сторону «скорой», и думал, что это Ленни толкнула Багиру. Потому что она видела нас с Багирой в городе, сцена была. Единственный раз был, когда Ленни меня застукала – и как раз с Багирой.
Ленни
Когда Ленни была рядом, я ее не так сильно боялся. Знал, что из шкафа она точно не вылезет. Ленни была старше на десять лет, начинала местами морщиться, и по праздникам носила вуаль. То, что она Ленни, в честь фрау Лени Риффеншталь, моя Ленни не знала. Это было для внутреннего употребления. Причем, это было уже второе ее погоняло. Раньше она была «Лара», но ей это не шло.
Кажется, киношная Лара Крофт грабила могилы? Я сам ограбил могилу, когда свою Лару-Ленни надыбал, так получилось. А ведь маменька предупреждала!
Баба должна быть моложе. Всосите это сейчас, раз с молоком матери не всосали.
Это я нынче такой умный. Вот если бы мне было под полтинник, и меня интересовали женщины от сорока и до меня… Жаль, я поздновато догадался, что для меня женская красота – это всё. Я баболюб, и любобаб.
А тогда я какое-то время выступал шоколадным провайдером для дамы постарше годков на дцать, таская её по знаменитым сиреченским кафешкам. Психологи говорят, что даму мы выбираем под маму. Что в моей даме было от мамы? Разве что возраст.