Призрак на вахте
Шрифт:
И наконец, как не вспомнить и совсем недавнюю трагедию парома «Эстония». Огромный современный паром столь же таинственно, как некогда «Русалка», затонул в шторм при переходе из Таллина в Хельсинки (а ведь именно этим путем шла в сентябре 1893 года «Русалка»!). В результате этой катастрофы погибла почти тысяча человек. Заметим, что трагедия «Эстонии» произошла почти день в день через сто лет после гибели «Русалки». Если же к этому прибавить, что паром был обнаружен на дне совсем недалеко от места, где эпроновцы нашли затонувшую «Русалку», то все эти совпадения выглядят почти мистически…
Часть III
Море неохотно расстается со своими тайнами. Иногда на то, чтобы вырвать их у него, уходят долгие годы. Однако чаще всего тайны так и остаются неразгаданными. Кто может сказать, сколько загадок и трагедий скрыто под толщей воды, сколько человеческих жизней отдано во имя завоевания морей?
Сегодня почти никто уже не помнит давнюю загадочную и трагическую историю советской подводной лодки С–117. Время стерло из памяти многое. И думается, настала пора рассказать правду о том далеком от нас событии.
Глава перваяСамая знаменитая лодка Страны Советов
Начало 1930-х годов. На дальневосточных рубежах Советского Союза в то время было тревожно. У берегов то и дело появлялся сильнейший японский флот. Из-за Амура грозили белокитайцы. В те дни руководство страны приняло решение о создании нового флота – Тихоокеанского. А так как строить крупные надводные корабли отечественная промышленность пока еще не могла, основу будущего флота на первых порах должны были составить подводные силы. Строить подводные лодки начали в Ленинграде, затем секциями на платформах переправляли во Владивосток, где и производилась окончательная сборка.
Одной из первых доставленных на Дальний Восток подводных лодок была лодка под заводским номером 226 получившая после вступления в строй наименование «Макрель». Вскоре, впрочем, названия подводных лодок отменили, и «Макрель» стала именоваться более прозаично – Щ-117.
Щ–117 являлась головной подводной лодкой типа «щука», новой серии, означенной в проектной документации как «5 бис». Всего лодок этой серии было построено тринадцать – «чертова дюжина»!
Щ-117 была заложена в Ленинграде 10 октября 1932 года. На воду «щуку» спустили во Владивостоке 15 апреля 1934 года, а 28 января следующего года на ней подняли Военно-морской флаг. С этого момента подводная лодка считалась принятой в состав ВМФ.
Водоизмещение Щ–117 составляло: в надводном положении – 600, а в подводном – 722 тонны; длина лодки – 58 метров, ширина – 6, осадка – 4 метра. Под дизелями «щука» могла развивать ход до 12 узлов, под электромоторами (под водой) – 8 узлов. В носовой части лодки располагались четыре торпедных аппарата, в корме – еше два. Кроме этого «щука» имела одно 45-миллиметровое орудие и три пулемета. Экипаж состоял из 40 человек.
Первым командиром Щ-117 стал капитан-лейтенант Николай Египко. Советские подводники осваивали Тихий океан. Они впервые предприняли подледные плавания. Среди тех подводных лодок, что ушли под лед, была и Щ-117. Из воспоминаний Н.П. Египко:
«В нашем соединении, как и на всем флоте, действия каждого моряка были подчинены одной, самой главной задаче – поддержанию высокой боеготовности. Однако зимой возникали трудности, заливы и бухты замерзали. Боевая подготовка оказывалась под угрозой. Выход нашел командир нашего соединения Г.Н. Холостяков (в будущем – Герой Советского Союза и вице-адмирал. –
11 января 1936 года «Макрель-9», так тогда называлась Щ-1 17, по пробитому во льду фарватеру вышла из бухты… Стояли трескучие морозы, доходившие до 23 градусов. Ветер достигал 9–10 баллов. Волна была соответствующей.
Перед выходом на позицию Георгий Холостяков вызвал подводную лодку для проверки в одну из бухт, где стояла плавбаза «Саратов» (на ней располагался штаб соединения). Подходы к бухте оказались закрыты льдом толщиной 10–15 сантиметров.
Перед нами встала дилемма: ломать лед форштевнем или перехитрить природу и преодолеть преграду под водой. Выбрали второй путь, так как первый грозил повреждением корпуса и срывом предстоящей задачи.
Штурман Котухов сделал предварительную прокладку, рассчитал курсы и время, которое мы должны были лежать на каждом из них. Расчеты оказались точными. Лодка всплыла недалеко от плавбазы, пробив лед силой плавучести. Конечно, не все обошлось благополучно: стойки антенн были поломаны, а сами антенны повреждены. Но радисты их быстро отремонтировали.
На следующий день проверка закончилась, и нас допустили к выполнению задания. Г.Н. Холостяков пожелал нам счастливого плавания. И снова пришлось выбирать: пробиваться через лед или… И мы опять ушли под лед. Протяженность ледовой перемычки, как и в первом случае, составила пять миль…»
А вскоре об этой лодке заговорила вся страна. Имена командира Щ-117 и членов ее экипажа не сходили со страниц газет. Передовой опыт «энской подлодки Тихоокеанского флота» стал активно внедряться на всех флотах. Чем же заслужила Щ-117 такое внимание, чем прославились ее командир и экипаж?
Дело в том, что в 1936 году «щука» вышла в море имея весьма необычный приказ – продержаться вдали от берега до полного истощения всех припасов, до полного предела сил экипажа. Вопрос этот был для того времени далеко не праздным: ведь «щукам» в случае войны предстояло действовать на океанских коммуникациях противника, а проектная автономность – двадцать суток – была для этого явно недостаточной. Поэтому задачу Щ–117 поставил лично нарком К.Е. Ворошилов. Экипаж Николая Египко справился с поставленной перед ним задачей блестяще, вдвое перекрыв все расчетные нормативы.
Из воспоминаний адмирала флота Владимира Афанасьевича Касатонова, командовавшего в то время однотипной тихоокеанской «щукой»:
«Настоящим новатором стал командир Щ-117 Николай Египко. Шел уже 1935 год, когда Георгий Никитович Холостяков, ставший к тому времени командиром 5-й морской бригады, выступил с заявлением о необходимости испытания подводных лодок на продление предельной автономности. Инициативу немедленно поддержали, и в январе 1936 года Щ–117 по пробитому во льду фарватеру покинула родную бухту. Николай Павлович, как командир, почти не покидал ходового мостика. Штормило непрерывно. Ветер достигал десяти баллов. Было морозно. Автономка продолжалась без малого сорок суток, что ранее для лодок нашего проекта было просто немыслимым!