Призрак с Кейтер-стрит
Шрифт:
Питт нахмурился.
— Шарлотта, — медленно начал он, — пожалуйста, не сердитесь на меня, но не знаете ли вы, случайно, о чем-нибудь, что Сара скрывала от вас, о чем она не говорила с вами? Такое было возможно?
Эта мысль обидела Шарлотту, однако она вспомнила, что Сара хотела видеть Марту наедине, что она доверяла Марте. Иногда хочется поговорить с кем-то не из своей семьи…
— Может быть, — призналась она неохотно. — Я так не думаю. Не знаю, какие секреты могла иметь Сара… Но это возможно…
Инспектор встал и подошел вплотную к ней. Шарлотта
— Это могло быть что-то очень простое, — сказал он мягко. — Что-то, не имевшее особой важности… но, в глазах Марты Преббл и викария, грех нуждается в прощении. И ради бога, не путайте викария с Богом. Господь никоим образом не похож на этого самоуверенного…
Несмотря на свое мрачное состояние, Шарлотта улыбнулась:
— Не смешите меня. Бог — это любовь, а я уверена, что викарий не любил никого в своей жизни. Включая Марту. — Она глубоко вздохнула. — Бедная Марта всегда в состоянии отчаяния, отсюда и ее увлечение работой, и осуждение ею греха. Никем не любима, никого не любит…
Питт слегка дотронулся до ее руки:
— А вы, Шарлотта? Вы все еще любите Доминика?
Она почувствовала, как краска прилила к лицу, и устыдилась того, что это выглядит слишком очевидно.
— Почему вы думаете… что я…
— Я знал. — В его голосе прозвучали болезненные нотки. — Я ведь люблю вас. Как же я мог не знать, что вы любите кого-то еще?
— О!
— Вы не ответили мне. Вы все еще любите его?
— Разве вы не знаете, что я больше не люблю его? Или для вас теперь это не имеет значения? — Шарлотта точно знала, какой будет ответ, но ей было нужно, чтобы он прозвучал.
Питт развернул ее за руку так, чтобы она смотрела ему в лицо.
— Для меня это очень важно, я не хочу быть вторым. — Его голос зазвучал громче.
Очень долго Шарлотта рассматривала его лицо, сначала немного побаиваясь, смущенная его сильными чувствами, а также глубиной и свежестью собственных эмоций. Затем она решилась.
— Вы — не второй. — Шарлотта осторожно потрогала его щеку, сначала очень застенчиво. — Доминик был только сном. Сейчас я проснулась. Вы — первый.
Он взял ее руку и приложил к лицу, к губам:
— И у вас хватит смелости выйти замуж за обычного полицейского, Шарлотта?
— Вы сомневаетесь в моей смелости, мистер Питт? Во всяком случае, вы не можете сомневаться в моем упрямстве.
Он начал улыбаться, и его улыбка становилась все шире и шире, пока не превратилась в заразительный смех.
— Тогда я должен подготовиться к битве с вашим отцом. — Питт снова посерьезнел. — Но я подожду, пока не закончу это дело, и не наступит удобный момент.
— Вы сможете закончить его? — с сомнением спросила Шарлотта.
— Я думаю, что да. Чует мое сердце: ответ очень близок, совсем рядом. Мне привиделось что-то нереальное, о чем мы совсем не думали раньше. Я не могу ухватить суть, но она рядом. Я чувствую, как меня касаются темень и боль…
Шарлотта вздрогнула.
— Будьте осторожны! Он не убивал мужчин
— Я буду осторожен. Теперь же я должен уйти. Мне нужно ответить на несколько вопросов, которые помогут прояснить дело, выхватить лицо из тени. Все так близко, стоит еще немного поразмыслить…
Черную тень убийцы в голове Шарлотты постепенно заслонило светлое, поющее счастье. Она сама проводила Питта до двери.
На следующий день приготовления к похоронам Сары были в полном разгаре, когда вошла Милли с сообщением, что Марта Преббл заболела и прикована к постели.
— Дорогая, это уже слишком! — сказала Кэролайн в раздражении. — Она вызвалась сделать столь многое по подготовке к похоронам, особенно в церкви… А я даже не знаю, что она уже сделала! — Она устало села в деревянное кресло, стоящее рядом с ней. — Я напишу список вопросов и пошлю одного из слуг к ней. Это, конечно, бессердечно, если бедняжка больна, но что я могу поделать. Вдобавок ко всему идет дождь…
— Мы не должны посылать слуг, мама, — произнесла Шарлотта усталым голосом. — Самое меньшее, что мы можем для нее сделать, — пойти самим. Марта навещает всех больных в церкви, приносит им необходимые вещи, даже сидит с ними по ночам, если они одиноки. Будет непростительно, если теперь, когда она больна, мы пошлем служанку с запиской, чтобы узнать, как далеко она продвинулась в приготовлениях по нашим же делам. Один из нас должен пойти и отнести ей что-нибудь.
— Ей многие что-нибудь принесут, — заметила Эмили. — Мы не единственные, кто знает об этом. Весь церковный приход будет в курсе. Вы же знаете, как быстро расходятся слухи.
— И вполне возможно, все будут рассуждать так же, как и ты: что придет кто-то другой, — возразила Шарлотта. — Нет, это не выход.
— Каков же выход?
— Мы должны отнести ей подарок — даже если ее дом ломится от таких подарков, — чтобы выказать наше внимание.
Брови Эмили поползли вверх.
— Я не думала, что ты такая заботливая… В действительности я считала, что ты совершенно безразлична к Марте и совсем не любишь викария.
— Это так. И именно поэтому нужно помочь, когда ей нужна наша помощь. Это не ее вина, что она никому не нравится. И ты бы не нравилась, если была бы всю жизнь замужем за викарием.
— Я бы не просто не нравилась, — резко сказала Эмили, — я бы сошла с ума к этому времени. Викарий — ужасно отталкивающее создание.
— Эмили, будь добра! — Кэролайн была близка к тому, чтобы заплакать. — У меня нет времени выслушивать вас. Проверь, всех ли мы пригласили, кого должны. Возьми мой список и проверь его еще раз. Затем пойди на кухню и выясни у миссис Данфи, достаточно ли угощений. Шарлотта, найди на кухне что-нибудь в подарок Марте, раз ты настаиваешь. И ради бога, узнай — только тактично, как ты умеешь, — насколько далеко продвинулись приготовления в церкви. И пожалуйста, не забудь узнать точно, в чем дело. Если это удобно. Я должна знать, иначе я могу показаться бессердечной.