Призрак счастья
Шрифт:
— Что это с вами, Елена Васильевна? — удивился Саша. Он всегда считал эту женщину лишенной всякой сентиментальности, а тут словно душевный плач прорвался наружу.
— Ничего, — спохватилась Стеблова, краснея. — Это я так долго пыталась сказать, что Аэлита Владимировна — избранная. Она необычная женщина, потому и ведет себя особенно. И вообще, в былые времена обсуждать хозяев считалось дурным тоном. Давай следовать хорошим традициям и заниматься каждый своим делом. — Стеблова исчезла в окне.
— Так я ведь не против того,
— Слушай, Саня, — начал он, когда они отошли от дома в сторону хвойной аллеи, — я навел справки о том «мерседесе», что у наших ворот зависал.
— И что удалось узнать?
— Хозяин машины — местный бизнесмен, директор спорткомплекса и также — местного казино. Кстати, без охраны, которую нанимает в нашем агентстве, не перемещается.
— Что за дела у него в наших местах? — закуривая очередную сигарету, спросил Саша.
. — А в том-то и дело, что сейчас этот деловар отдыхает с супругой и детьми на Канарах, а его машиной пользуется другой.
— Ты за полдня такие подробности выведал, — похвалил товарища Саша.
— Не выведал, а купил полный пакет информации, — расплылся в улыбке тот. — Слушай дальше. На джипе вышивают двое мужчин среднего возраста, один из них в близких отношениях с семьей хозяина автомобиля.
— Насколько близких? Жена красавица, со всеми вытекающими отсюда последствиями?
— Ты не путай божий дар с яичницей. Бизнес у них переплетается. Короче, фамилии наших двух любопытных путешественников буду знать завтра.
— Аэлите будем говорить только проверенную информацию. Она — человек строгий, за туфту разжалует в рядовые, — заметил Саша.
— Знаю. Поэтому и говорю, что только завтра смогу точно все узнать. — Оба увидели, как Лита не спеша направляется к дому. Она шла, распустив волосы. Белые густые волны ложились на плечи тяжелыми прядями. Игорь с Сашей переглянулись, и Саша сказал:
— Помнишь, как Георгий Иванович у нас на первое свидание к ней отпрашивался? Не хотел, чтобы она поняла, насколько он не простой человек, помнишь?
— Конечно. Мы тогда залегли в прибрежных кустах, постепенно превращаясь в Чебурашек. Курить хотелось смертельно, а нельзя было. Скучает она по нему, — в тоне Игоря чувствовалось уважение. — Надолго ли хватит ее? Вокруг мужики так и вьются, глазами стреляют. Норовят найти брешь в обороне.
— Да в какой обороне, Игорек? Она их всех просто в упор не видит. Разве можно встретить второго такого, как Мартов?
— Не нужен ей второй, как ты не понимаешь?
— Все я понимаю, только она слишком молода и красива.
— Прибавь еще один немаловажный факт — богата, — поднял указательный палец Игорь.
— Слушай, дружище, а ты знаешь, что в далекие времена обсуждение своих господ считалось дурным тоном. Замеченных за этим занятием могли и турнуть. Так
— Ну, ты даешь, Саныч. Разве ж я против работы? — Игорь недоуменно развел руками. «Только что хвалил, а тут же и обхаял».
— Я знаю, что в своей области ты — самый лучший. Ты уже скоро домой?
— Да, через часок уеду, только не домой, а опять же — по делам. Пройдусь немного. — Игорь приветственно махнул напарнику и медленно пошел в сторону одной из беседок в глубине участка.
Саша вернулся в дом. Лита разговаривала по телефону, судя по всему — с мамой. Закончив разговор, она зашла в столовую, где Елена Васильевна закончила уборку и поила белокурого атлета кофе.
— Саша, я попрошу тебя и Игоря ускорить сбор информации о наших незваных гостях, — присаживаясь к столу, сказала Лита.
— Думаю, что завтра сможем сказать что-то определенное, — ответил Саша.
— Аэлита, хотите кофе? — спросила Елена Васильевна.
— Нет, спасибо, я сейчас уже поднимусь к себе. Завтра много работы. Благодарю вас всех за сегодняшний день. Спокойной ночи. — Лита устало, медленно пошла к выходу из столовой, но, по пути вспомнив о чем-то, оглянулась. — Саша, приезжай завтра прямо в офис. Я поеду на работу на своей машине.
— Хорошо, Аэлита Владимировна. Я к десяти буду в «Доверии».
— Спокойной ночи всем. — Лита улыбнулась и стала подниматься по лестнице в спальню.
Она чувствовала наступающую усталость, которая сковывала тело и добавляла ей лет. Казалось, что ей было уже не тридцать с хвостиком, а далеко за шестьдесят. Ватные ноги едва слушались. Единственным желанием было — поскорее улечься в постель и уснуть. Только ощутить отдых после сна ей не удавалось уже давно. Когда бы она ни проснулась, тело было тяжелым, непослушным, обессиленным. Лита заставляла себя встать с постели и заняться собой. Умывание, пробежка, душ. Нехитрый комплекс возвращал немного сил, но Лита понимала, что этого мало. Она столько раз обещала себе пойти в больницу, сдать анализы, провериться по методу Фоля, которому доверяла с давних пор, но все оставалось на уровне невыполненных планов. Состояние вялости ненадолго отступало, и поход к врачу откладывался. В этом она была похожа на Мартова, тот тоже не любил выслушивать рекомендации, он считал, что достаточно здоров для того, чтобы самому справляться со своим организмом.
Лита, сама в прошлом кардиолог, часто думала о том, что смерть мужа от сердечного приступа — это как парадокс. Она ведь сумела бы помочь ему, но и подумать не могла, что, желая казаться сильным, мужественным, Георгий долгое время скрывал свои проблемы. Как глупо! Неужели он думал, что его болезнь изменит их отношения. Она стала бы относиться к нему еще более бережно, внимательно. По-видимому, он именно этого и не хотел. Ему нужно было видеть, что его любят здоровым, непотопляемым, исполнителем желаний.