Призрак в кожаных ботинках
Шрифт:
– Вы люди богатые, счета деньгам не знаете, – пробурчал Коля. – А у меня каждая копейка в хозяйстве пригодится. И зачем Кате куда-то ехать? У нее дома своя кровать есть. Зачем ей гостиничный номер? Да, Катя?
Но Катя молчала.
– Поехали! – обрадовалась Света. – Весело будет! Развлечешься. Развеешься. Мы платим. Да, Олежек?
Олег кивнул.
– Это будет наш тебе подарок на день рождения.
– Ты мне уже браслетик подарила.
– Что тот браслетик! Тебе же он и не понравился. Не носишь его совсем.
– Понравился! Просто где я
– Вот! А в «Белогорье» ресторан. На ужин сегодня пойдешь и браслетик к вечернему платью наденешь. Не волнуйся, платье я тебе тоже дам. Взяла с собой пять штук, а надеть все не успеваю. Все новые, с чеками и в магазинных чехлах. Одно я тебе спокойно презентую, для выхода в свет сгодится.
Катя умоляюще взглянула на мужа. Тот насупился, но возражать не стал. Устоять против халявы Коля никогда не мог.
– Поезжай!
Катя завизжала и кинулась к мужу на шею. Потом в считаные минуты собралась. Саша и глазом не успел моргнуть, как сестры и ее друзей уже не было и следа. Коля тоже выглядел растерянным и каким-то обиженным. И впервые за время их знакомства Саша его пожалел. Не хотел бы он, чтобы его собственная жена тоже когда-то с такой радостью и скоростью от него драпанула.
Коля угрюмо проводил взглядом машину Олега, вздохнул и сказал:
– Ничего. Завтра вернется. Пошли работать.
И они пошли. И работали долго и очень дружно. И никакого раздражения между ними не возникало. И трений не проявлялось. Все силы уходили на тяжелую работу.
А потом пришла баба Глаша. В руках у нее была банка с чем-то бело-розовым, даже на вид очень соблазнительным и вкусным.
– Вот вам гостинчик от меня, ребятки, – ласково сказала она. – Йогурта сделала на домашнем молочке, вкусного с вареньем малиновым, сама летом ягодки собирала. Хорошая малинка, ягодка к ягодке. Кушайте, мои дорогие, на здоровье.
– Денег нету, чтобы покупать у вас йогурты, – отозвался Коля, который хоть и любил все сладкое, но платить втридорога, а именно столько брала за свои натурпродукты баба Глаша, он был не согласен.
– Да кто же с тебя деньги-то просит, Коленька! – заулыбалась еще шире баба Глаша. – Это мой подарок!
– Подарок? В самом деле?
Коля недоверчиво воззрился на бабу Глашу. Старуха была прижимиста. О таких людях говорят: за копейку удавятся. И вдруг подарок! С чего бы это?
– Ты же сегодня для меня за отцом Анатолием ездил, – объяснила баба Глаша. – Неужто я тебя отблагодарить не могу? Кушай, сыночек. И ты, Сашенька, покушай.
Но Коля, схватив банку, в момент жадно выпил все один.
– Вкусно! Сладко только очень.
Старуха заглянула в пустую банку и удивилась:
– А Саше чего же не оставил?
– Он не любит.
Саша от глотка йогурта тоже бы не отказался. Тем более что вон он какой вкусный, Колька не отрываясь целых семьсот граммов в себя влил. В банке совсем ничего не осталось. Баба Глаша тоже выглядела недовольной. Что-то пробурчав, она утопала к себе.
А вскоре на смену бабе Глаше пожаловал еще один гость – Мальвина.
– Федор куда-то подевался, – пожаловалась она, словно тут ей могли помочь.
– В смысле?
– Из Васильков он уехал, а в город до сих пор не приехал.
– Это с утра и до города не доехал?
– В семь утра я сюда приехала, – подтвердила Мальвина. – И где-то в семь десять Федор в город поехал.
– Так спросите у вашего родственника насчет Федора.
– Какого родственника?
– Того, который вас подвозил.
– А откуда он может знать про Федора?
– Разве не он Федора в город повез?
– Вот еще! – фыркнула Мальвина. – Станет Руслан салон пачкать. У него машина хорошая, дорогая. Он ее в автосалоне брал. Кондиционером все моет. А Федора возьми, потом в машине месяц псиной вонять будет.
Ну да, Федор же взял с собой Дика.
– Федор на своем «Мотыльке» укатил.
Была у Федора старенькая ржавая машинка, собранная из невесть каких частей. За легкость хода сам Федор прозвал машину «Мотыльком». Документов на эту машину у Федора не имелось, потому что гибэдэдэшники терялись и не могли понять, как им записать эту колымагу. Под какой маркой? А моделью? И даже цвет машины был неопределим, потому что в тех местах, где не зияли дыры и не было ржавчины или свежей сварки, машина пестрела самыми разными цветовыми пятнами.
Для сельской местности машина еще как-то годилась. Здешние все знали и ее и самого Федора и считали неказистое транспортное средство чем-то вроде крестьянской телеги. Тем более что «Мотылек» был созданием капризным. То и дело ломался. И тогда до дома его и впрямь волокла какая-нибудь соседская кляча. А один раз так даже двух хряков пришлось запрячь.
– Машина могла сломаться. Федора могли остановить постовые. Машина без документов, запросто на штрафстоянку могли забрать. Сам дядя Федор сейчас небось по разным кабинетам бегает, «Мотылька» своего выручает.
Но Мальвина все равно не успокаивалась:
– А трубку почему не берет?
– Некогда ему.
– Да я уж раз пятьдесят ему позвонила, если не больше. Потом он телефон вообще выключил.
– Если бы мне, когда я занят, пятьдесят раз подряд позвонили, я бы тоже выключил.
– А мне что делать? – спросила Мальвина, и лицо ее некрасиво скривилось, словно женщина собиралась заплакать. – Автомат твердит, что абонент недоступен. В городе у нас дома Федор тоже не появлялся, я соседям позвонила. Где он может быть? Вам он не рассказывал, куда собирается?
– Нет.
Мальвина вздохнула:
– Понимаю, вы думаете, что я истеричка, которая психует по пустякам. Но Федор так странно уехал… Только я вошла, сумки поставила, он уже одетый выходит. Привет, говорит, и пока. И ушел!
– Вы же сказали, что долго под одной крышей не выдерживаете.
– Так то же я в шутку. И не так же сразу. Я ему еще говорю, давай я тебе сосисок на дорогу отварю, яичницу пожарю, сырников твоих любимых сделаю, а он: прости, не могу, спешу. И ушел. Так странно!