Призрак вежливых

Ягодкин Александр Федорович

Конституцией впредь запрещено стало казакам, как и прочим армейцам, участвовать в ликвидации внутренних беспорядков - народ и армия едины. Для сбережения от врага внутреннего и охраны граждан империи (и государя в том числе) ещё Петром I специальные привилегированные охранные полки были созданы, на западный манер гвардейскими названные. Национальной гвардией их переименовывать не стали, но функции расширили, скооперировав с Жандармерией, которую как раз переименовали на благородный манер в Госбезопасность. Без всяких там мундиров голубых или розовых - всем сухопутным частям впредь попугайские расцветочки с алыми сапожками отменялись, а вводилась единообразная форма американского фасона и оливковой расцветки даже для ставших самыми многочисленными в стране железнодорожных и строительных частей.

Здорово сработала временная национальная идея - крепость

Русь! Временная, потому что в вечно мобилизованном состоянии прожить может народ не более трёх поколений, так что лучше и иллюзий не питать. Авральный режим неизбежно ведёт к авариям - райское будущее обещать на земле смысла нет. Всё равно в обманщики запишут обещанта, вместо того чтобы каждый персонально для себя и своих потомков светлое будущее создавал. Но на некоторое время такой пропагандистский допинг срабатывал, и использовать его получилось. Страну всё же удалось начать устанавливать на рельсы прогресса, а по гладкой магистрали катиться легче, чем по знаменитым русским ухабам. Во всех их многочисленных смыслах. Первая пятилетка дала невообразимые результаты. Разумеется, серьёзно помогли в том технологии будущего, не слишком-то и дорого доставшиеся империи. В то же время и её золото спасло пусть несколько подсократившийся, но Советский Союз от войны и смуты. Первым презиком СССР стал не Горбач, а Солженицын, и Запад сделал хорошую мину при плохой игре, признавая, что цели достигнуты совсем не те, что ставились. На этом долг перед вскормившим её народом Советская Армия исполнила сполна.

Кастинг на роль российского императора после долгих подсчетов выиграл В.К. Михаил, которому этот приз выпал благодаря лотерее: он получил Уральско-Аральский Удел. Конечно, это не "от Волги до Енисея", но также покрутиться в положении в пять раз хуже губернаторского пришлось, ибо губерний там с пяток набиралось.

Николай II с огромным вздохом облегчения подписал отречение за себя и за больного сына в пользу брата, передав оживленное им Дальневосточное Приморское наместничество в руки надежного, делового и верного генерала Маннергейма, с Японской войны как этот край, так и соседние, изучавшего. Далее экс-государь пожелал служить Отечеству по клерикальной части - уже веками Россия без Патриарха жила, и этот непорядок требовалось устранить.

Часть 2

Глава 1.

В пятилетнем марафоне к власти В.К. Михаил не щадил никого, и, прежде всего, самого себя. Только сам, взойдя на трон, мог он наплевать на дурацкие законы, которые натворил его неумный предок Павел I. Действительно, его брак на весьма своеобразной супруге своего же подчинённого выглядел со стороны некрасиво, но что делать, если любовь зла? Или для государства был более удачен союз его старшего брата с внучкой королевы Виктории? Но вот лишать за это родины всё же жестоко, и мух от котлет следует отделять.

Самое смешное в этой истории было то, что на вершину власти пришёл тот, кто этой власти чурался как мог, ибо по характеру своему был абсолютно не властолюбивым. И это был далеко не единственный его недостаток как правителя: он был не эгоистичен, не двуличен, мягкосердечен, добр, храбр, сострадателен и обладал обыкновенным, но прямым здравым умом.

Объявление о кастинге застало его под Лондоном, где он наслаждался тихими семейными радостями, которым светил скорый конец в связи с прекращением их финансирования родиной. Пришлось всем вспомнить слова апостола - "Кто не работает - тот не ест!". Хорошо же потрудившись, великому князю представлялась возможность заработать много больше, чем на хлеб насущный. Это сразу же поняли и правители принимавшей его страны, потому-то в Россию вернулся Михаил с очень солидной английской свитой советников и друзей. И во владетельное княжение, доставшимся по жребию, и раскинувшимся от полярных льдов до теплых вод Арала и Каспия Уральско-Аральским Уделом, помогла ему вступить вся сила нации, уже веками поднаторевшая в колониальном обустройстве мира.

Великобритания на этот раз готовила своего ставленника на трон ускользающей для неё России не посредством малобюджетного

подкупа группки заговорщиков-гвардейцев, а по незаметно навязанным для неё правилам: победить в конкурсе мог только лучший, и этого лучшего следовало сделать свите. Хоть мероприятие сие оказывалось весьма затратным, но сэрам и пэрам на этот раз бусами и зеркальцами отделаться не получалось - вкладываться пришлось и полновесными соверенами, и немалым числом самых квалифицированных кадров британской империи. Причем делать это не в привычной обстановке наибольшего благоприятствования и под выгодные проценты русского золотого займа, а по недавно изменившимся и ставшим весьма протекционистскими законам Империи Российской. На всякое вяканье про цивилизационные нормы получали стандартный ответ: 'НЕ НРАВИТСЯ - НЕ КУШАЙ!'

Но ёжики плакали, продолжали кушать кактус заказывали с заводов Шеффилда, Манчестера и Ливерпуля всё новых не только самых талантливых инженеров, но и тысячи самых рукастых мастеровых - вероятный приз стоил ЛЮБЫХ вложений, не взирая на их цену. Ведь в возможном прикупе могла оказаться вся Россия, в десятки раз более ценная даже, чем Индия.

Самое же главное, что через неё появлялись, наконец, каналы влияния на неизвестно откуда взявшиеся и ОЧЕНЬ попортившие британцам кровь Варшавский и Сеульский Военные Альянсы. Тем более, что от состоящих непосредственно при князе военпредов этих странных образований поступала бесценная информация по рациональному обустройству края. В оренбургской степи на разъезде ? 10 ташкентской железной дороги медно-серный комбинат, а вместе с ним и город Медногорск, заложены оказались не в 1934 году, а на 20 лет раньше. Указанное "военными советниками" Блявинское медно-колчеданное месторождение казалось неисчерпаемым. Как, впрочем, и гора Магнитная на южном Урале, потому и Магнитогорск с гигантом черной металлургии не стал дожидаться кризиса в Америке, и заложен оказался не в 1929 году, а на 15 лет раньше.

Хотя на собственные, сравнительно не очень значительные капиталы Михаила, мне пришлось обеспечить его частный заказ по переносу станков и оборудования, а также вербовке мастеров с дышавшего на ладан челябинского часового завода 'Молния". Изначально князю всего-то и требовалось построить четырёхэтажную коробку производственного корпуса и неподалёку несколько жилых пятиэтажек со всеми удобствами для переманенной сотни безквартирных квалифицированных рабочих и тридцати ИТР.

Лишнего оборудования за царские червонцы на заводе нашлось даже более чем требовалось, так что опорному краю державы знаменитым предстояло стать изначально не за счёт многотонных плавок, а вполне компактного, но весьма дорогостоящего изделия. Его доныне производили совсем небедные страны, а спрос всё возрастал. Сам Павел Буре даже не догадывался об очень скорой потребности в часах для лётчиков, подводников, танкистов и прочих лиц экстремальных профессий, вплоть до дайверов. То есть качественных. Ведь и упомянутые выше луковицы Буре от двух рублей до нескольких тысяч стоили, а тут наручные, и на порядки лучше. А потому "за эти бублики гоните рублики, они респ..., пардон, монархии, всего нужней".

Патронный завод строить на что-то требовалось, и много-много каких ещё заводов. Правда, как раз патронный удалось на кошт оренбургского казачьего войска подсадить, как войсковое предприятие. Но кубышки у прижимистых казачков открылись после того, как у потомков для них автоматы выпросить недорого удалось. В конце представленного прайса стояли гангстерские Томми-ганы, которые ещё в войну по Ленд-лизу поступали. Их на украинских складах аж на дивизию хватало. А цену металлолома легендарной машинке, за которую дон Карлеоне две сотни баксов выкладывал, при этом за Форд отдавая всего четыреста, делал дурацкий кольтовский патрон 45 калибра, то есть 11,43 мм (как у берданки). Но очень хотелось казачкам на пистолеты-пулемёты перевооружиться, потому и выскребли всё ещё их дедами-прадедами добытое, а князь на эти инвестиции налоговую амнистию наложил и всяческое содействие оказал.

Английские советники, разумеется, новейшее вооружение проглядеть не смогли. Оружейный магнат - сэр Кайнок, самолично вскоре просил у В.К.Михаила продать ему патент на чудо-оружие. Совсем недавно точно так же Россия за каждый сделанный в Туле "Максим" перечисляла "Виккерсу" 80 паундов, но лавочка резко закрылась, и продавать стали не нам, а у нас покупать. Вернее, нас как обычно попытались облопошить, попросив продать 1 (ОДИН!) ЭКЗЕМПЛЯР!!! Но автоматы продавались только партией в 10 тысяч экземпляров, хоть и с дисконтом ввиду незначительного, не отражающегося на работе износа. За ствол мы спросили всего лишь 40 фунтов стерлингов, но сразу. И в последующем роялти в 10 фунтов за каждый изготовленный по патенту пистолет-пулемёт.