Призрак
Шрифт:
Вместо ее любимого стоял какой-то человек, закутанный в белую, пропахшую нафталином простыню.
– Ааааа, ууууу!
У белой простыни, кажется, нет и лица, во всяком случае, там можно было разглядеть только черную пустоту.
И из этой простыни раздался голос:
– Не бойся, дорогая. Это я, Хасан…
Голос был знакомый. Женщина немного успокоилась. Но крикнула еще раз:
– Ааааа, ууууу! На этот раз для того, чтобы напугать мужчину.
– Не бойся, моя единственная… – Хасан сбросил простыню
Хасан протянул ей цветы. Женщина в растерянности постояла немного, затем, улыбнувшись одними уголками губ, поставила цветы в вазу.
Однако розы не очень-то были хороши'. Они были все измяты и производили вид весьма потасканный. Мужчина заключил Сакину в свои объятия. Женщина поласкалась немного и оттолкнула его в сторону. От Хасана так и несло нафталином.
– Иди, помойся, – сказала женщина, мило улыбнувшись. – Чем-то пахнет от тебя.
И, увидев выражение его лица, громко засмеялась. Желая поскорее избавиться он щекотливого положения, Хасан направился в ванную.
– Скажи, что случилось?
– Выйду расскажу.
Однако Сакина загородила ему дорогу:
– Прямо сейчас рассказывай. Что случилось?
Хасан не знал, что и сказать. Он стоял, уставившись в одну точку, как школьник, не выучивший урока. Сакина опять рассмеялась.
– Одежда твоя где?
Хасан начал заикаться, краснеть. От одного воспоминания о Призраке его кинуло в дрожь.
– Отдал какому-то нищему… – еле выдавил он. – Да, отдал нищему.
– И телефон тоже?
Сам того не замечая, Хасан изо всех сил кивнул головой.
– И деньги?
Хасан опять кивнул. Потом стеснительно добавил:
– Да… Все отдал… В карманах ушло…
Женщина конечно же догадалась об ограблении, но решила не показывать виду.
– Никому ничего не давай, – сказала она тоном матери, отчитывающей сына-озорника. – Не раздавай свое добро чужим людям.
Хасан слушал ее, кивая головой в знак согласия. И повторял за ней: «Никому не дам. Не буду раздавать свое добро чужим людям». Весь вид его выражал полное послушание. Тем не менее упавшим голосом он попытался возразить:
– Пожалел я его… Очень уж вид у него жалкий был… Я о призраке… о нищем говорю. Пожалел я…
– Мне их тоже жалко, – сказала жестко Сакина. Но я никому не даю. И ты тоже не давай.
Хасан кивнул.
– Для дома надо, ты же сам видишь, как тут у меня… Ничего путного нет. Чем нищим раздавать, лучше бы мне помог.
Хасан оживился:
– Конечно, помогу, – вскликнул он в каком-то страстном порыве. – Коль пожелаешь, завтра же евроремонт сделаю…
Женщина широко улыбнулась. Посмотрела с восхищением на мужчину.
– А если подумать, то очень даже оригинально, – еще шире улыбнулась она. – Разве кто-нибудь догадался бы придти к своей любимой женщине в одних трусах?
Хасан тоже улыбнулся. Хотел было даже кинуться в объятья любимой, но о спохватившись, пошел в ванную.
– Хорошо что хоть ты есть у меня, моя единственная! – умилился он. – Люблю я тебя.
Внезапно зазвонил телефон. Сакина подбежала к аппарату и подняла трубку. Хасан, насторожившись, застыл в дверях ванной.
– Я вас слушаю, – сказала Сакина. И вдруг лицо ее исказилось, побледнело. – О, Аллах! – в ужасе воскликнула она.
Обеспокоенный Хасан подошел к ней:
– Кто это там?
Женщина не ответила. Хасан нажал на аппарате какую-то кнопку. По всей квартире раздался голос звонившего. Хасану он показался чем-то знакомым. «Где я его слышал?» – подумал он. Но вспомнить не смог. «Показалось…» – решил Хасан.
– Сакина, говорю, Сакина! Почему не отвечаешь? Что случилось? – добивался голос.
– Ты… Ты откуда… Откуда звонишь?
– Из будки. Да, ладно, не мучайся. Приду, все объясню.
– Боже… Разве оттуда возвращаются? – прошептала она еле слышно.
– Ошибка вышла, Сакина… – сказал с запинкой голос – ошибка…
– Подожди, кто же ты?.. Зачем эти шутки? Разве можно так шутить? – Сакина была готова вот-вот зарыдать.
– Я не шучу, Сакина. – голос дрогнул. – Не шучу. Я – Закирзян.
У Сакины задрожали губы.
– Мы же Закирзяна уже похоронили, – пролепетала она, моргая глазами. Я вся в горе. Не делайте больше так, пожалуйста.
Она нажала на кнопку. Послышались гудки отбоя.
– Вот нахал! Попадись он мне в руки! – запетушился Хасан, – Я ему покажу…
Телефон снова зазвонил. Сакина нажала кнопку.
– Сакина, это опять я. Закирзяна, ты говоришь, похоронили?
– Да, три дня назад.
– Этого не может быть.
Сакина загрустила:
– Очень даже может быть.
Голос на том конце, похоже, растерялся:
– Подожди… А кто же я тогда?
– Пить надо меньше! – взорвалась Сакина, – чтобы головы не терять…
И отключила телефон.
– Что за псих это был?
– А голос ведь действительно похож, – засомневалась Сакина. – Не звонил же он из могилы…
Воцарилась тишина. Тяжелая.
– А ведь он и прийти может, – задумалась Сакина.
– Пусть только придет! На куски порву!
– Женщина бросила на него ласковый взгляд.
– Нет, дорогой. Не пойдет. Схоронили только три дня назад. Что подумают, если увидят нас вдвоем.
Замолчали. В душе у обоих возникла какая-то тяжесть.
– Ты уж иди домой, милый, – решила Сакина.
Хасан хотел были возразить, но поняв, что женщина права, раздумал.
На самом деле, в такой ситуации только домой остается идти. День как-то сегодня не заладился. То призрак. То маньяк телефонный. Тьфу!..