Призраки Фортуны

Полетаев Дмитрий

Айфон перешел в режим синхронизации с гостевым. Зеленый бегунок, быстро пробежав положенную дистанцию, показывающую прогресс операции, исчез, и оба телефона, удовлетворенно плимкнув, вернулись каждый в свой режим. После чего молодой человек отсоединил проводок и, убрав свой аппарат в карман, осторожно, стараясь ничего не сдвинуть и ни на что не наступить, вернулся в прихожую. Оглянувшись еще раз и удостоверившись, что все выглядело так же, как до его прихода, вышел из застывшей квартиры, аккуратно притворив за собой дверь.

Ни в вестибюле, ни на улице, ни даже в мире ничего не изменилось. Все в тех же немыслимых позах изгибались старушка, швейцар и подвешенная

в воздухе болонка. Молодой человек подошел к застывшей группе и, секунду подумав, переместил собачонку в положение прямо над головой швейцара. Окинув композицию взглядом удовлетворенного ваятеля, он, как перед нырянием, набрал в легкие воздух, снял респираторную маску, спрятал ее в желтый конверт и только после этого вновь нажал на кнопку телефона.

Гомон улицы, гудки автомашин и отчаянный визг приземлившейся на лысину консьержу болонки заглушили громкие проклятия спесивого стража подъезда. Все вновь пришло в движение. Сконфуженный и красный как рак швейцар ловил истерически мечущуюся по вестибюлю собаку. Скрипучим басом на консьержа лаяла старушенция, пытаясь при этом ткнуть его своей клюкой куда-нибудь пониже спины. Естественно, что в этой ситуации про молодого человека никто даже не вспомнил, как будто его и не было вовсе. По всей видимости, это его вполне устраивало. Удовлетворенно улыбаясь, он как ни в чем не бывало бодрой походкой вышел из подъезда, навстречу вернувшемуся к своей обычной суете дню.

Глава четвертая

«Ленка»

Наше время. Накануне пространственно-временной Аномалии. Нью-Йорк, Манхэттен. Квартира Дмитрия (продолжение)

Из зеркала на Ольгу Александровну смотрела совсем еще молодая девчонка с короткой стрижкой, чуть вздернутым носиком и пухлыми губками.

«И что же тут такого особенного?» — усмехнулась про себя Оля. Она выдавила на руку немного шампуня и провела ладонями по груди. Соски сразу же затвердели. Неудовлетворенное желание, подогретое короткой «утренней гимнастикой» со спящим Дмитрием, не отпускало.

«Ну, во-первых, конечно, это…» — ее руки бережно ласкали полные груди. Это была, как сказали бы сейчас, ее «визитная карточка». Не было мужчины, во взгляде которого она не прочла бы желания уже в следующую секунду после их знакомства. Она понимала старания ее «сестер по полу» в желании увеличить эту важнейшую часть женской фигуры. Особенно в то время, когда ухищрения, о которых мечтали женщины во все времена и эпохи, пожалуй, достигли своего совершенства. Ольга понимала и жалела их. Ибо ее Бог одарил этим богатством абсолютно бесплатно.

«Ну, конечно, еще и это…» — рука соскользнула с круглого, чуть выступающего животика, и Оля довольно грубо схватила себя между ног. Несколько секунд она, закрыв глаза и сжав руку ляжками, стояла не шевелясь и почти не дыша, затем, шумно выдохнув, оперлась о стену душевой кабины. Вторая рука, сталкивая с полки тюбики с шампунями, кондиционерами и дезодорантами, нащупала кран и открыла воду.

От первых ледяных и тонких, как иглы, струй у Ольги перехватило дыхание. Но вскоре вода пошла теплей, и она с облегчением расслабилась.

«И еще, конечно, это…» — девушка провела рукой по своим полным ягодицам…

Честно говоря, она затруднилась бы и сама сказать, что на самом деле является для мужчин наиболее привлекательной частью женского тела. Знатоки скажут — все. Ну да, конечно! И все же каждый мужчина имеет свои предпочтения, и, когда наступает долгожданный момент, он в первую очередь все-таки бросается

к «своим» источникам наслаждения. Уж это она знает лучше, чем кто-либо! И лучше, чем кто-либо, она научилась продлевать тот момент, который мужчины по своей природной недалекости практически на всех языках мира называют моментом «овладения женщиной». Ольга давно пришла к выводу, что на самом деле этот миг является моментом наивысшей женской власти над мужчиной. Он очень скоро проходит, этот миг. И когда опять станет мягким предмет мужской гордости, а душа его вновь затвердеет — все, стоп! С этого момента все попытки манипуляций должны закончиться. Теперь с мужчиной нужно обращаться бережно, как со стеклом. Ибо легко можно «разбить» только что созданное «творение». Не успела или хочешь что-то подправить в только что «выдутой» хрупкой форме? Ну что ж, на это тебе и даны руки, губы и язык — размягчай и «выдувай» заново очертания своей хрупкой мечты.

То ли вода пошла горячей, то ли мысли, но Оле стало жарко, и она решила добавить немного холодной воды.

«Что это со мной сегодня?» Несмотря на то что она стояла под душем, у нее даже пересохло во рту. Она чуть прогнулась, доставая сильными пальцами самые отдаленные и потайные места своего тела. Зад был у Ольги вторым ее «абсолютным» оружием. Округлый, выпуклый, как лошадиный круп, при широких бедрах, на длинных ногах, он создавал для мужчин непреодолимое препятствие. Оля это знала точно. Да что далеко ходить, Дмитрий пал к ее ногам, как она подозревала, именно из-за этого.

Оле так нравилась именно эта эпоха — время открытых одежд и закрытых душ. Здесь ей было несказанно проще завладеть мужским вниманием — ее главное достоинство не было скрыто от глаз тяжелым кринолином платья, равнявшим ее с другими женщинами. Здесь она надевала короткую юбку, сапоги на каблуках — «вот уж никогда не думала, что офицерские ботфорты войдут в женскую моду!» — и можно было считать, что дело сделано.

Именно в таком виде и прошлась она впервые перед взором Дмитрия, для верности еще и покачивая бедрами. Дело происходило в галерее какого-то «полуподвального» художника в Сохо, где Дмитрий снимал телевизионный репортаж. Судя по тому, как он вдруг внезапно замолчал, Оля поняла, что удар достиг цели.

«Это еще что за Бейонсе, Фимка?!» — услышала Ольга за спиной его вдруг осипший голос и чуть ли не на физическом уровне ощутила обжигающий взгляд на своих ягодицах.

Тот, кого он назвал Фимка, только свистнул в ответ. Смысл оброненной фразы Оля не особо поняла. Что это за штука такая, «бейонсе», она не знала. Но, судя по восхищенному тону Дмитрия, это было что-то положительное, а судя по его взгляду — связанное с попой. В любом случае придавать этому значение в тот момент было уже лишним, так как дело, ради которого она сюда пришла, было сделано. Теперь оставалось только терпеливо сидеть в баре и, стараясь не зевать, дожидаться того заветного момента, когда ее «объект» договорится с «собственным достоинством» и подойдет к ней сдаваться.

Душ с точки зрения Оли был, пожалуй, наивысшей точкой развития человеческой цивилизации. Вот по нему она точно будет скучать! Человечество изобрело великое множество удобных и полезных вещей — что правда, то правда. Поначалу, когда она только открыла для себя этот мир, ей казалось удивительным, как она могла без всего этого раньше обходиться. И все же душ занимал в ее списке «полезных вещей» особое место. Оля с сожалением выключила воду.

«Ну что, Ленка-цветочница? Пришла пора прощаться…»