Призраки (Haunted)
Шрифт:
Директриса Отказ на сцене, в твидовом блейзере, прячет руки за спиной.
Пальцы сцеплены на пояснице – так стоят на расстреле перед шеренгой солдат.
Волосы с проседью, короткая стрижка придает ей вид ощетинившегося ежа.
Но так и задумано.
На сцене вместо луча прожектора – фрагменты из фильма:
Запись камеры наблюдения, зернистое черно белое изображение: подозреваемые на опознании, выстроены в линейку перед свидетелем.
Подозреваемые, извивающиеся в наручниках, или с закинутыми на голову полами верхней одежды – чтобы скрыть лицо, – когда их конвоируют в зал суда.
Директриса Отказ на сцене,
Выпирает наплечная кобура.
Она в длинной твидовой юбке и белых кроссовках со шнурками на двойном узле.
Она говорит:
– Сотрудник полиции обязан пожертвовать жизнью почти за любого.
За живодеров.
За наркоманов. За коммунистов. За лютеран.
Исполняя свой долг, ты погибаешь за богатеньких сопляков с огромным наследством.
За растлителей малолетних. За порнографов. За проституток.
Если следующую пулю судьба уготовила для тебя.
У нее на лице черно белой картинкой теснятся преступники, жертвы.
Директриса Отказ говорит:
– Ты можешь отдать свою жизнь за процветающих педиков…
Или за трансвеститов.
За людей, которые тебя ненавидят, или за тех, кто назовет тебя героем.
Выбирать не приходится, если пришел твой час.
– И если ты беспросветно тупой, – говорит Директриса Отказ, – ты умираешь с надеждой.
Что ты сделал мир чуточку лучше.
А еще, может быть – вряд ли, конечно, – но вдруг твоя смерть станет последней.
Исход – Рассказ Директрисы Отказ
Только поймите правильно.
Никто не пытается защитить Кору.
Это случилось, ну, скажем, два года назад. Весной и осенью все сотрудники управления проходят обязательную переподготовку по оказанию первой медицинской помощи. Повторительный курс. Искусственное дыхание рот в рот. Сердечно легочная реанимация. Каждая группа собирается в комнате здоровья и практикуется в непрямом массаже сердца на специальном манекене тренажере. Участники разбиваются на пары, начальник отдела давит кукле на грудь, а кто то еще, встав на колени, зажимает ей нос и вдувает в рот воздух. Манекен называется «Бетти, дыши». Это такая модель: только торс с головой. Без рук и ног. Синие резиновые губы. Шаблонные распахнутые глаза. Зеленые. И все таки производители, ну, кто там делает эти куклы, приклеили ей ресницы. И еще – волосы. Рыжий парик, такой мягкий, что ты даже не чувствуешь, как твои пальцы рассеянно перебирают пряди, пока кто то не скажет: «Эй, ты чего?…»
Стоя на коленях перед манекеном, держа у него на груди руку с ярко красными ногтями, начальник отдела, директор Седлак, сказала, что лица всех манекенов модели
«Бетти» делают по шаблону посмертной маски одной молодой француженки.
– Это подлинная история – сказала она.
Это лицо на полу, это лицо одной девушки самоубийцы, тело которой выловили из реки больше века назад. Те же синие губы. Те же распахнутые глаза, тот же застывший взгляд. У всех кукол Бетти лицо реальной молодой женщины, которая однажды решила свести счеты с жизнью и бросилась в Сену.
Мы уже никогда не узнаем, что толкнуло ее на отчаянный шаг: несчастная любовь или одиночество. Но полицейские детективы сняли с нее посмертную маску в надежде, что это поможет выяснить, кто она и как ее имя, а несколько десятилетий спустя эта гипсовая маска попала к одному мастеру по изготовлению
Несмотря на риск, что однажды где нибудь в школе, на фабрике или в армии кто то склонится над этим подобием мертвой девушки и узнает свою сестру, маму, дочь или жену, к ее губам приникают миллионы. Поколение за поколением, миллионы чужих людей прижимаются ртом к ее синим губам утопленницы. Отныне и впредь, до скончания века, люди по всему миру будут пытаться спасти эту мертвую женщину.
Эту женщину, которой просто хотелось умереть.
Девушку, которая превратила себя в вещь.
Никто не высказал это вслух. Но этого и не нужно высказывать.
И вот в прошлом году Кора Рейнольдс приходит со своей группой в комнату здоровья. Бетти вынимают из ее синего пластмассового чемоданчика, кладут на пол. На линолеум. Протирают ей рот перекисью водорода. Это стандартная гигиеническая процедура. Предписание руководства. Директор Седлак наклоняется и кладет обе ладони Бетти на грудь. На грудину. Кто то встает на колени и зажимает Бетти нос. Начальница резко надавливает на пластмассовую грудину. И парень, который стоит на коленях, прижавшись ртом к Беттиным резиновым губам, вдруг начинает кашлять.
Он отрывается от манекена, кашляет, садится на пятки. А потом он плюется. Прямо на линолеумный пол в комнате здоровья: тьфу. Вытирает рот тыльной стороной ладони и говорит:
– Черт, ну она и воняет.
Все остальные, кто был на занятии, столпились вокруг. Наклоняются, смотрят. И Кора Рейнольдс – как все. А этот парень, он говорит:
– Что то там у нее внутри… – Он закрывает рукой нос и рот. Он отворачивается в сторону, но все же косится на манекен. Он говорит: – Ну, давайте. Ударьте ее. Посильнее.
Директор Седлак наклонилась над Бетти, упершись руками ей в грудь. Ее ногти накрашены красным. Она давит на грудь манекена.
И между синими резиновыми губами надувается пузырь. Какая то жидкость, похожая на водянистый майонез, молочно белого цвета. Пузырь надувается. Сперва он, как жемчужина, маслянисто серая. Потом – как шарик для пинг понга. Потом – как бейсбольный мяч. А потом пузырь лопается. Белесые мутные брызги летят во все стороны. И да: эта штука воняет.
Сюда мог войти кто угодно. В комнату здоровья. Закрыть дзерь на задвижку. Разложить раскладушку и вздремнуть в обеденный перерыв. Если у кого то болит голова. Или живот. Здесь есть аптечка – для всех, кому нужно. Набор первой помощи. Аспирин и бинты. Заходи и бери. Без разрешения. Здесь нет особых удобств, но есть раскладушка, раковина, чтобы вымыть руки, на стене – выключатель, чтобы зажечь свет. И синий пластмассовый чемоданчик с Бетти. На нем нет замков.
Все, кто был на занятии, дружно переворачивают Бетти на бок, и какая то белая кашица сперва капает – кап кап кап, – а потом и течет тонкой струйкой у нее изо рта. Стекает по розовой резиновой щеке. Часть остается на синих губах из резины и пластмассовых зубах. Но большая часть проливается на пол.
Эта кукла, теперь – французская девушка. Которая утопилась. Сама себе жертва.
Все стоят, дышат через платки или через пальцы руки, прикрывающей рот и нос. От едкой вони слезятся глаза. Все судорожно сглатывают, словно пытаются удержать в желудках свой завтрак, яичницу с беконом, кофе, овсяные хлопья с обезжиренным молоком, персиковый йогурт, творог и английские булочки.