Призраки не умеют лгать
Шрифт:
Демон. Как всегда, небрежно одетый, светлые волосы растрёпаны, то ли от ветра, то ли причесаться забыл. Отросшая щетина отливала рыжиной, серые глаза запали. Очередная ночь без сна?
Псионник пододвинул стул и сел, так же не отрывая от меня взгляда.
– Как ты?
– Нормально. – Пожать плечами не позволила тугая повязка. – А как ваш… твой сотрудник?
Он запрокинул голову и потёр лицо ладонями. Что это – жест усталого человека или?.. Видимо, догадка отразилась на моем лице, потому что Станин вдруг усмехнулся.
– Переживаешь за него? Не стоит. С ним всё в порядке. Спит в соседней палате.
Я
– Под охраной, – правильно истолковал мой страх Дмитрий.
Хотелось спросить: «Почему он, а не я?» – но были вопросы и поважнее.
– Варисса в тюрьме? Что она ему сделала?
– Отоварила бутылкой по голове. В результате – сотрясение мозга. Несильное. Хуже то, что Гош физически и эмоционально истощён. Не знаешь, с чего бы ему на тебя нападать?
– Нет. Варю отпустили? – снова спросила я, а он снова не ответил.
– Он что-нибудь говорил?
– Да, что-то насчёт того, что я должна умереть.
– А…
– Демон, – перебила я. – Что с Вариссой? Ответь, пожалуйста.
– Есть два варианта, – псионник поднялся и отошёл к окну, теперь мне был виден только профиль. – Первый: делаем всё по правилам. Два уголовных дела, двое подсудимых.
– Она меня спасла!
– Пусть суд решает: оборона или превышение допустимых мер самозащиты.
– А второй? – в горле пересохло от нехороших предчувствий.
– Дело уходит под юрисдикцию службы контроля, и мы расходимся без взаимных претензий. Ты не заявляешь на моего сотрудника, а он на старуху. Объяснение инциденту я придумаю.
– Рука руку моет, – вырвалась у меня расхожая фраза.
Псионник обернулся, на лице читалась неприкрытая злость.
– Да. К тебе это тоже относится. Если б не Нирра….
В палате воцарилась тишина. В одноместной палате. А ведь он, в сущности, прав, многим вещам, воспринимающимся как само собой разумеющееся, мы обязаны не собственным заслугам, а авторитету семьи. Разница лишь в степени злоупотребления. Стала бы Нирра так же прикрывать меня, если бы я всё-таки кого-нибудь убила? Хочется верить, что да.
Дверь открылась без стука, и в комнату вошла девушка. Та самая, псионник, работавшая над моим делом. Я открыла рот, но приветственные слова застряли где-то на полдороге. Дежавю. Мне такое уже приходилось видеть. Измождённое лицо, спокойный взгляд и подёргивание головой. Одно отличие – в руках шприц, а не нож.
Она не смотрела на Демона, и тот, почувствовав неладное, обеспокоенно спросил:
– Алиса? Что-то с Гошем?
Девушка замотала головой, не поймёшь – отрицает или соглашается. Всё произошло быстро. От двери до кровати три шага. Я пискнула, отползала на край и вцепилась в спинку. Паника вытеснила слабость и головокружение. Тело было таким неповоротливым. Я хотела встать, а вместо этого грохнулась на пол.
– Алиса, что ты… – закричал Демон.
Он перехватил её поперёк талии, стащил с кровати и вывернул руку в попытке вырвать шприц. Она зарычала. Как собака, у которой пытаются отобрать кость. Верхняя губа поднялась, обнажив ровный ряд зубов. Это удивило, звериные клыки или раздвоенный язык смотрелись бы уместнее, словно в моем воображении девушка перестала быть человеком.
Шприц выпал. Она вцепилась ногтями Демону в лицо. Если до этого псионник старался не
Я смотрела и боялась. Боялась помешать, привлечь к себе внимание. Боялась, что Демон проиграет, и я останусь с ней один на один.
Псионник навалился всем телом, прижимая девушку к полу, стараясь обездвижить. Она выгибалась, рычала, пыталась кусаться.
– Лена! – крикнул он, – Зови на помощь.
– Кого? – пискнула я.
– Твою мать! Да кого угодно! Медсестру с успокоительным, санитаров, врачей, охранников, уборщицу, всех разом.
Дмитрий ругался, Алиса брыкалась, а я бросилась к выходу. Девушка уловила движение и, поняв, что намеченная жертва уходит, взвыла.
– Быстрее, – в голосе специалиста послышалась мольба. – Иначе мне придётся…
Нужды договаривать не было. Здоровой рукой опираясь на стены, я вывалилась в коридор. Никого. Вернее никого, кто мог бы мне помочь. Пожилой мужчина в одиночестве сидел на лавке возле окна, неловко обхватив лысую голову руками. Заорать «помогите», казалось самым разумным. Дверь хлопнула, обычно тихий звук показался мне оглушительным. Старик поднял голову.
– Там. – Губы пересохли, голос казался сухим и ломким. – Там псионнику нужна помощь. Вы не могли бы позвать кого-нибудь?
Я ещё не договорила, а посетитель уже вскочил. Невысокий, упитанный, лицо круглое и какое-то отчаянное, с полопавшимися сосудами под тонкой светлой кожей. Псионник. Муляж кад-арта подпрыгивал, тихо ударяясь об выпирающее брюшко. Старик бросился в палату, не удостоив меня и взглядом.
Вряд ли его можно считать полноценной помощью. Коридор казался бесконечным, со светлыми проёмами окон через каждые три шага. Закрытые двери палат. Ни один больной не показывался. Пост медсестры. Пустой. Но с телефонным аппаратом. Вызвать МЧС или имперский корпус? Взгляд скользил по гладкой поверхности стола. Ручки, скрепки, толстые тетради, эмалированная ванночка, наполненная водой, в которой покоится дюжина термометров, рядом лист с графиком температур.
Истории болезни, аккуратно собранные в стопки, песочные часы, пластиковые мини–стаканчики для лекарств и сбоку наполовину скрытая стоящим бумажным календарём красная кнопка экстренного вызова.
Я нажала, не раздумывая. Охрана? Прекрасно, помощь дюжих дядек в камуфляже Дмитрию не помешает. Вызов реанимационной бригады? Тоже неплохо. В их арсенале наверняка найдётся успокоительное.
Почему здесь так безлюдно? Это госпиталь или декорации к фильму ужаса? По мере приближения к двери решимость стала утихать, а пост казался всё более безопасным. Прижавшись ухом к дешёвой фанерной створке, я прислушалась. Ни звука. А если девушка всё-таки разобралась с Дмитрием и тем стариком? Если натолкнусь на полные равнодушного спокойствия глаза на подергивающемся лице? Ладони вспотели, к горлу подкатила тошнота. Предплечье с каждой минутой болело всё сильнее и сильнее, не давая нормально соображать. В конце концов, выбора нет, Алиса легко меня догонит. Да и не смогу уйти, бросив псионника… псионников.