Призраки отеля «Голливуд»; Гамбургский оракул
Шрифт:
— Насколько понимаю, они там никому не причиняют вреда.
— Есть предположение, что озеро имеет подземный сток в море. Ядовитый антикоррозийный состав отлично растворяется в воде, так что со временем будет угрожать здоровью купальщиков. Как видите, неприятностей по горло. Зато вам здорово повезло. Поздравляю!
— Поздравлять рановато. Еще неизвестно, не является ли информация ошибочной.
— Заочно вы этого не проверите. Надо лететь в Мадрид. И чем скорее, тем лучше. Кстати, на содействие мадридской полиции не слишком рассчитывайте. Я заготовил вам письмо нашему послу с просьбой
— Прямо не знаю, как вас благодарить, — пробормотал Мун. Именно в этот момент на него снизошло озарение. Любезность генерала заставляла задуматься: с такой же преувеличенной любезностью предлагают доставить домой на собственной машине гостя, от которого хотят избавиться.
В ту же секунду Мун как будто вспомнил похожего на ученого худощавого человека, который мылся под душем в военном лагере. Пожимая протянутую генералом руку, он добавил:
— Но я все же полечу на пассажирском. Ваши военные самолеты в последнее время что-то слишком часто бьются. А хочется еще узнать до смерти, почему Гвендолин скрывается именно в Мадриде.
Когда Мун уходил от генерала, план действий уже был готов. Приготовив дорожный несессер, он спустился в холл.
— Вот заказанный вами билет на автобус, сеньор Мун. Я уже приписал его к вашему счету, — приветствовал его дон Бенитес. — Но думаю, что он вам больше не понадобится. — Портье подмигнул, указывая глазами на стоявшее рядом с входными дверями кресло. От него, подобно привидению, отделился Милс и произнес своим обычным бесстрастным голосом:
— Я в вашем распоряжении. Когда выезжаем в Малагу?
— Через два часа.
— Вы в Малагу? — раздался за спиной Муна голос Рамиро. — Живописный город! Я просто влюблен в него. Как раз собирался туда.
— Могу вас захватить, — предложил Мун. — Скажите, где живет Билль Ритчи?
— Я покажу вам. — Рамиро услужливо забежал вперед. — А насчет Малаги не беспокойтесь, как-нибудь доеду сам.
Выходя из гостиницы, Мун почувствовал на своей спине чей-то взгляд. Он быстро обернулся, и как раз вовремя, чтобы увидеть в зеркале раскосые глаза Роситы. В них было странное выражение.
Бывший король смеха выбрал для своей резиденции укрытую холмами ложбину. Порыжевшая от солнца, залатанная в нескольких местах палатка имела жалкий вид. Перед входом стоял примус, рядом — кастрюли и сковородка. На протянутом между апельсиновыми деревьями проводе сушились шорты и безрукавка.
Билль Ритчи спал. Одеяло из верблюжьей шерсти с клеймом толедской гостиницы поднималось и опускалось в такт неровному дыханию. Левая рука беспокойно скользила по ящику из-под сигарет, служившему вместо тумбочки. На нем тускло поблескивал желтый пузырек с таблетками, в стакане с водой лежала вставная челюсть. В палатке было сумрачно. Мун закрепил старую простыню, заменявшую дверь. Резкий сноп лучей осветил кое-как прикрепленные к брезенту поблекшие, измятые фотографии. Они изображали Билля Ритчи в расцвете славы. Совсем еще молодой, он комично свисал из окна на высоте тридцатого этажа, барахтался в воде, падал в котел с кремом для тортов. Мун перевел взгляд на лицо спящего. Откровенно старческое, с провалившимися щеками, оно выражало глухую безнадежность.
Разбуженный Муном,
— Мистер Мун? Так неожиданно… Отвернитесь, пожалуйста… Теперь можно.
Мун обернулся. Вставная челюсть была уже на месте. Лицо, преображенное нелегким усилием воли, как обычно, светилось притворной бодростью.
— У меня есть предложение, — начал Мун без всяких предисловий.
— Насчет детективного сценария? Это было бы великолепно! У меня возникла прекрасная идея! — Билль Ритчи сразу словно помолодел лет на двадцать.
— Вот и отлично! Обдумаете ее во время полета в Мадрид.
— Я? — Билль Ритчи опешил.
— Да. Есть сведения, что там находится Гвендолин Шривер. Меня она, возможно, знает по снимкам в газетах, поэтому мое появление может ее вспугнуть. Кроме того, вы владеете испанским, а я нет.
— Это так неожиданно! — пролепетал Ритчи. — А когда надо лететь?
— Немедленно.
— Немедленно? — Билль Ритчи натянул одеяло повыше, он совсем растерялся. — Это невозможно. Я занемог. Сердце… Температура…
Вспомнив вывешенное для просушки обмундирование, Мун с трудом подавил улыбку.
— Лекарство мы вам купим сейчас в магазине готовой одежды. И никому ни слова! Между прочим, вы утверждали, будто две недели назад узнали в брюнетке в белом платье Роситу Бард. Расскажите поподробнее об этой встрече, Билль. — Мун дружески похлопал его по сгорбленной спине.
— Поподробнее? О чем? А, об этом вечере… — еле расслышал актер. — Всегда рад вам помочь! — Он приосанился, даже попытался улыбнуться. — Куколка сказала, что будет очень рада видеть меня. Было очень мило, мы много пили, потом она хотела послать меня привести Краунена, ну, того журналиста, что жил у маркиза до сына пуговичного короля.
— А где был в тот вечер Рамиро?
— Куколка сказала, что он уехал в Малагу… Так вот, слушайте дальше. Я ей пытался объяснить, что не моя вина, если Краунена интересует не она, а мисс Гвендолин Шривер. Потом пришел падре Антонио, до сих пор он никогда так поздно не приходил, они стали о чем-то шушукаться. Я обиделся, но уйти не решался — боялся, что этот проклятый иезуит настроит ее против меня. Куколке внезапно стало совсем плохо, мне пришлось идти за доктором Энкарно. Доктора я не нашел, потом оказалось, что он у Матосиньос. Знаете, те крестьяне, что перед Шриверами отравились колбасными консервами. Они были уже при смерти, перед тем как прийти в гостиницу, этот проклятый падре причастил их и отпустил грехи. Я вернулся к Куколке, но она меня не впустила, сказала, что уже легла спать.
Мун терпеливо слушал. Какое-то подсознательное, может быть, обманчивое чувство подсказывало, что за этим банальным происшествием что-то кроется.
— Вы уверены, что Куколка была одна?
— Когда я подошел к дверям, мне показалось, что она разговаривает с падре Антонио. Но она спьяну просто болтала сама с собой.
— Почему вы так думаете?
— Дон Бенитес сказал, что падре уже ушел.
— А часто Куколка напивается до такого состояния, что приходится вызывать врача?
— Нет, вынослива, как верблюд, — Билль Ритчи мотнул головой. — Это первый случай.