Призраки прошлого (черновик)
Шрифт:
— Как у вас тут интересно, господа.
Господа не удивились моему внезапному возвращению к жизни, только Айк нахмурился и попросил меня помолчать и не сбивать его настрой.
— Кто такой Отступник? Это за ним вы все это время бегали?
Да уж, я все еще не в себе, раз иду напролом с такими вопросами. Лучше бы действительно помолчала и послушала.
— Давай мы потом об этом поговорим? — отмахнулся от меня Кароль, нарезая круги по гостиной.
Внутри, несмотря на успокаивающие волны тепла, загорелся огонек раздражения. Мастер Перемещений как раз отстранился, сообщая, что закончил
— Избавляетесь? — сощурилась я. После недавнего приступа прежнее хладнокровие и готовность подождать — пока они созреют, как помидоры в теплицах, и расскажут все сами — не спешили возвращаться. — Сказали бы сразу, что я нужна вам в качестве оленьих рогов над камином, чтобы не было взаимных разочарований!
— Рогов над камином?
— Да, украшения. Да и то, украшение ли это — спорный вопрос.
— Ция, тебе надо прийти в себя, — начал было Айк, но я скинула его руку и встала на ноги.
— Я итак уже в себе, спасибо вам!
Черноволосый поднялся следом, взял меня за плечи и серьезно заглянул в глаза.
— Не злись, я и правда ничего и никому не говорил, как ты и просила.
— Я знаю. И без тебя нашлись те, кто влез. Так! Я не собираюсь выяснять отношения. Только в следующий раз предупреждайте, что мне грозит. И не только мне!
Айк под моим взглядом весь как-то посерел и обернулся к блондину, который успешно делал вид, что он совершенно не при чем.
— Господи, точно! Это же могло перекинуться на других! И надо быстро очистить здание от остатков энергии!
Мастера тут же подорвались с места — будто до Айка замечательная мысль о том, что опасность еще не миновала, не пришла в голову ни одному из умников. Порасспросили меня, с кем я успела пообщаться после принятия радара и стала потенциально опасна. Я чистосердечно призналась во всех грехах, а дальше опять стала совершенно не нужна. Оказывается, менталисты не способны "мягко и безопасно" нейтрализовать действие Высоких Даров и только сбивают концентрацию всем этих обладателям древней магии чувств, ощущений и предопределения. И я, предварительно удостоверившись у Айка, что моим сестрам ничего не грозит ("Они ведь не маги!" — ответили мне с удивлением) и что я уже абсолютно безопасна для общества, никем не замеченная и не остановленная, отправилась к себе в комнату. Отсыпаться. Но перед этим твердо для себя решила, что разберусь, наконец, что за исторические причины — кстати, мне, магу духа, не известные — мешают менталистам нормально взаимодействовать с Высокими Дарами. А еще обязательно напрошусь в гости к Кейну. Обязательно. И поговорю-таки с его отцом, самым главным специалистам по Высоким Дарам в Наладаре.
А еще я хотела разложить все по полочкам и связать концы с концами, но заснула, кажется, раньше, чем поднялась по лестнице. Меня буквально накрыло — с головой. Знала бы, что за сны меня будут преследовать, осталась в компании парней. Вцепилась руками и ногами и потребовала давать мне пощечину каждый раз, как только я посмею сомкнуть глаза.
Глава 16. Южный и тот, кто видит
Кто хотя бы раз вскакивал с постели посреди ночи, жадно глотая воздух, или бездумно таращился в поток,
Думаю, до постели я добралась уже на автомате — пожалуй, на одних рефлексах и мышечной памяти. Не отключилась прямо посреди коридора и не врезалась в косяк — и на том спасибо. Айк сказал, что ликвидировал все неприятные последствия принятия ралара и вернул все смещенные энергетические потоки на свои, так сказать, законные места. Ничего фатального с моим хлипким, как оказалось, организмом не произошло. Нужно только хорошо выспаться, а потом не напрягаться пару дней, позволив защите восстановиться в полной мере.
Эта таинственная оборона менталиста меня заинтриговала — ведь наверняка коллеги имели в виду не привычный ментальный щит (по моему внутреннему видению ледяную стену), который возникает, как только сознание отстраняется от эмоций и призывает силы мага духа. О, нет. Они говорили о чем-то, данном самой природой, бытующем на уровне физиологии, совершенно не зависящем от воли объекта. Вроде иммунитета. Или тепловой ауры всего живого.
Некоторые утверждают, что кошмар — это сигнал нашего подсознания. Тревожный вопль, мигающий красный огонек, призыв немедленно вернуться к реальности. Отчетливое послание о том, что мы тотчас должны проснуться. И, как правило, происходит это в самый страшный момент, когда сердце обрывается. Эпилога или "сто лет спустя" во сне не дождаться никогда.
Айк сделал все, чтобы меня обезопасить. Даже "пнул" Салира с Линеком, и они втроем сплели такой ограждающий от всего — от ушиба мизинца, до гильотины — щит, что у меня несуществующие волосы на спине дыбом встали. Без моей природной защиты менталиста я, неосознанно всю жизнь прожившая с ней и не привыкшая чутко реагировать на какие-то гипотетические опасности, оказалась едва ли не беспомощней ребенка — по их словам. Но уважаемые коллеги не учли одного — защищать меня нужно было не от внешних опасностей, а от пришедшего изнутри. От меня же самой.
Хотя, впрочем, стоило ли — вопрос неверный. Конечно же, нет. Это все равно рано или поздно случилось бы. А так я еще и получила уйму интереснейшей информации.
И очень интересного собеседника.
Жаль только, что он был мертв.
Этот кошмар нарушал все привычные представлениях об ужасах ночи. Во-первых, я была мужчиной. А во-вторых… Впрочем, в первые мгновения я и не подозревала, что сплю. Я полностью погрузилась в новую реальность, став полноправным участником происходящих событий.
С гор, подминая вековые разлапистые ели, спускались тяжеловесные тучи. Серые махины, полные воды и недовольства. Они терлись брюхом об островерхие пики и глухо рокотали, с трудом переваливаясь в долину. За спиной что-то потрескивало, словно в ответ на невнятный грохот надвигающейся грозы. Только треск был сухой и жесткий, словно от пересушенных дров в камине. Там продолжалось сражение.
Дыхание, слишком громкое и частое, вырывалось с трудом, едва различимое сквозь биение пульса в висках.