Призраки прошлого
Шрифт:
Даже не сомневалась! Она вздохнула и устало потерла ладонями лицо.
— Нет, Питер. Я хочу, чтобы имя Вальгарда никогда больше не упоминалось общении со мной. Ни прямо, ни намеками, ни письменно, ни как — либо еще.
— Правильно. Ублюдок — предатель казнен и должен быть предан забвению.
Мечник наговаривал из чувства ревности и мести. Коварно посмеивался над ее беспомощностью, наслаждался триумфом, вызванным гибелью соперника. Смаковал терзания, видя ее уязвимость и желая урвать кусочек
— Ошибаешься. Правдивый суд только на небесах. Для меня он жив и невинен. И перестань своим поганым языком марать его имя.
«Думал заплачу? Нет. Не увидеть тебе моих слез!»
— Теперь ты чувствуешь эту боль? — вскипел Фальк, — когда жажда грызет изнутри, и потушить ее способен только тот, кто отказывается поделиться глотком воды!
— Вокруг столько колодцев, выбери любой, — огрызнулась она.
— Прекрасная, злющая, с раскрасневшимися щеками и сверкающим взглядом. Недоступная, колючая, загадочная, — перечислял рыжеволосый, поигрывая кончиками бахромы ее шали.
Лейя словно вошла в гипноз или ступор. Будто скованная по руками и ногам, приросла к месту, впала в апатию. Надо встать и снова идти по темным коридорам. Кто проводит ее обратно? Почему нет дежурных, обязанных следить за исправностью освещения в замковых переходах?
— Этот колодец отравлен и очистке не подлежит, — ядовито проворчала девушка.
Фальк отреагировал незамедлительно. Пара шагов и он уже у самого стола.
— Он кристально прозрачен и свеж, как никакой другой.
Захотелось разразиться нецензурной бранью за пошлый намек. Одуревшее сердце исполняло бешеную чечетку, отзываясь новыми толчками по всему телу. Конечно! Он хочет не только поцелуя, но и всего остального. Ему скучно, срочно требуется спустить пар, вроде пустой интрижки или мимолетного увлечения. Мало ли, что движет безумцем. Пусть катятся к Нечистому его мотивы!
— Немного ласки, Лейя, совсем немного, — Питер склонился ниже и сладко шептал в разгоряченное девичье ушко. — В западном крыле я нашел лазейку в обход заколоченных дверей старых комнат, где нам никто не помешает уединиться и насладиться друг другом.
Да ну! Лейя повела плечами и презрительно фыркнула, что не понравилось Фальку.
— Сколько можно быть такой упертой? Не жалко себя и своей жизни? Лучшие годы летят мимо. Позволь встряхнуть тебя, позволь моим словам достигнуть своей цели, чтобы рухнули стены неприступной крепости, не осталось страха и сомнений. Чтобы ты ответила «ДА». Пойми, в условиях гарнизона и четкого распорядка дня нет возможности ухаживать за тобой, как заведено между мужчиной и женщиной, но, я могу повторить еще тысячу раз, что готов предложить взамен после…И уж, когда вернусь в столицу…
Жар его тела пробирал даже сквозь шаль. Внутренний голос вторя Фальку приводил иные доводы рассудка, подливая масла в огонь и отыскивая свои выгоды: «Смирись.
Соглашайся!
Нет. Не правильно. Уехав отсюда, он сразу забудет обещания, как и забавные приключения, случившиеся на досуге. А главное, нет тяги и ответной страсти, нет неги, кроме липкого ощущения скользких щупалец морского гада, постепенно затягивающего добычу в свои сети. Гордость удерживала железными оковами, не позволяя кому — то управлять собой и диктовать волю. Выбор всегда есть.
"У меня своя история, которая с твоей не совместима". Захотелось закричать во всю мочь, но удалось лишь сглотнуть: в горле что — то перемкнуло, как от какого — то заклинившего спазма.
Нависнув сверху, Питер заслонил огромной тенью фигурку девушки. Опершись руками на столешницу, он жадно вдыхал аромат золотистых волос. Страсть усыпила голосовые связки, наполняя шепот надрывной хрипотцой. Это дико раздражало и бесило Лейю. Ширас не пил. Трезвый, а такой наглый.
— Ведьма…Околдовала…До умопомрачения желаю ощутить твой вкус на языке… На первый раз уложусь в полчаса продемонстрировать самое основное, поверь, останешься довольна. Разве я недостаточно красив, Лейя? Я даже согласен, чтобы ты представила ЕГО вместо меня, и назвала ЕГО именем. Тебе так больше понравится? Это тебя возбудит? Станешь мокр…
Звон пощечины расколол тишину и отрезвил обоих. Холод резал под напором ледяных глаз Фалька с заиндевевшими ресницами и бровями, обливая потоками ненависти. Отвергнут! Снова отвергнут!
— Зачем?! — рявкнул он. Ухватился ладонью за ноющее место, с трудом поборов всплеск раздражения. — Зря, Лейя, зря. Я ведь пытался, как лучше. Хотел убрать твое сопротивление мирным путем. Теперь учти, запомни, не удивляйся: придет час, и ты пожалеешь.
Мелькнули вязкие ростки мерзкой тревоги. Творить такое под носом отца. Он вообще ничего не боится? Зачем он ее провоцирует?
— Не угрожай — надорвешься, — зло сказала девушка, выдавая необузданную дерзость под знаменем непримиримости.
— Можно? — протяжно скрипнув, дверь отворилась. На пороге неуверенно топталась молодая прачка Алира Штейн.
— Фальк болен? — гаркнул лорд Сойлер поверх ее головы, распахивая створку шире, да так, что все подскочили на месте.
— Тогда вон отсюда! Отбой давно был! — заорал он, после отрицательного жеста дочери.