Призраки прошлого

Смит Джоан

– Ваша Светлость, расскажите, что случилось. Вам удобнее будет в гостиной, – сказал он и, взяв Мертона под локоть, повел в Голубой салон. – Немного вина не помешает. Я дам вам пальто – накиньте, пока я схожу наверх и принесу халат.

Он повел Мертона в салон. Ошарашенный Льюис и все еще негодующая Чарити замыкали шествие. Багот усадил Мертона на диван, зажег несколько светильников и налил всем вина. Затем принес длинное дорожное пальто и накинул его Мертону на плечи, прикрыв полами его голые ноги.

– Не

нужно ли позвать доктора, Ваша Светлость? – Мертону было неловко сознаться, что его ушиб не настолько серьезен, чтобы вызывать врача. Кроме того, он надеялся, что, если мисс Вейнрайт будет думать, что он жестоко страдает, это смягчит ее гнев. С другой стороны, ему не улыбалось отдать себя в лапы костоправов.

– Потерплю до утра, Багот. Там видно будет, – нашел он выход из положения.

Багот отправился за одеждой лорда Мертона и в дверях столкнулся с мистером Вейнрайтом, который был уже в рубашке и брюках и на ходу натягивал сюртук.

– Опять Нэгг? – с порога спросил он, оглядывая гостиную, вероятно, в надежде увидеть призрак.

– Кто-то был в моей комнате, – сказала Мертон. – Женщина – светлое платье и пятно на корсаже.

– Поющая монахиня! Я говорил, что она в вашей спальне! – воскликнул Вейнрайт возбужденно.

– Это была не монахиня… Это была живая женщина. Я гнался за ней по лестнице, она выскочила через парадную дверь, – упорствовал Мертон.

Вейнрайт вышел в прихожую, осмотрел дверь, подошел к лестнице и, вернувшись, спросил:

– Вы не будете против, если я побеседую с ней?

– Милости просим, но я думаю, что она уже на полпути в Истли.

– Нет, нет, милорд. Так далеко они никогда не убегают. Я имел в виду попросить разрешения пройти в вашу комнату и там поговорить с монахиней. Мертон в отчаянии развел руками.

– Почему же нет, видит Бог, сегодня мне уже не уснуть.

Вейнрайт бросился наверх, глаза его горели фанатичным блеском.

– Тебе следует извиниться перед мисс Вейнрайт, Джон, – сказал Льюис.

Мертон покраснел до корней волос и обратился к Чарити:

– Я сильно ушиб голову: все было так неожиданно. Представляете – просыпаюсь от пения и вижу незнакомую женщину чуть ли не у самой постели…

Чарити не успокоило это полуизвинение:

– Буду рада уехать, если не нужна здесь, – гордо заявила она.

– Вы нужны мне, – бросил Мертон резко. – Это прозвучало так двусмысленно, что Чарити испуганно взглянула на него, пытаясь понять истинное значение его слов, но, смутившись, отвернулась.

Льюис продолжал настаивать на своем:

– Это не извинение, Джон.

– Сам знаю, – огрызнулся Мертон. – Я действительно сожалею о случившемся, мисс Вейнрайт. Умоляю: забудьте мою вспышку и неучтивые слова. Я не хочу, чтобы вы уехали, не закончив работу здесь.

– Это звучало как приказ,

как требование. И как вам взбрело в голову обвинить меня в том, что я тайком пробралась в вашу спальню?! Ничего подобного со мной не случалось. Уеду, как только начнет светать.

Мертон дерзнул улыбнуться:

– Не думаю, что материализация поющей монахини позволит вашему отцу уехать.

Чарити знала, что он прав. Она решила не обострять обстановку и, гордо отбросив ниспадавшие на плечи локоны, согласилась:

– Да, все это кажется очень странным. Очень похоже на поющую монахиню.

– Привидения не выбегают из дома через дверь, – заметил Мертон. – Спросите у отца.

– Вы считаете, что это могла быть мисс Монтис? – спросила Чарити. Она уже забыла об обиде, ею овладело любопытство, а одновременно сердиться и испытывать любопытство она не умела.

Мертоном владели более определенные чувства, он ухватился за свою мысль, как собака за кость.

– Возможно, и Монтис. Она зла на меня за то, что я хочу ее разлучить с маман.

– Но возможно ли, Джон, что это была она? Монтис уже стара, чтобы носиться по лестницам с такой прытью, – заметил Льюис.

– Да, она была больше похожа на молодую женщину, поэтому-то я и принял ее за мисс Вейнрайт… – поймав сердитый взгляд Чарити, он перевел разговор на другое. – К сожалению, мне не удалось разглядеть лица – на голове была накидка, закрывающая часть лица. Она – или кто-то еще – раздвинула портьеры – луна освещала ее всю. Это было ужасное зрелище. Я тоже сначала решил, что это поющая монахиня, но потом разум вернулся ко мне. – Он посмотрел на Льюиса с некоторым подозрением, заметив у того на ногах чулки и туфли.

– Старушка Монтис подговорила кого-нибудь из слуг сыграть с тобой эту шутку, можешь поверить, – продолжал Льюис. – Или нужно согласиться, что это была монахиня.

– Завтра допрошу слуг, – решил Мертон. Льюис покачал головой:

– Я бы не стал этого делать, Джон, пойдут ненужные сплетни. Лучше забыть на время, если, конечно, все снова не повторится.

Мертон бросил на него проницательный взгляд.

– Не сомневаюсь, что ты позаботишься, чтобы этого больше не случилось, Льюис. Тебя не смущает, что я чуть не сломал шею?

Льюис с невинным видом широко раскрыл глаза.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что я…

– Я тебя вычислил. Сна у тебя не было ни в одном глазу, когда ты спустился вниз. Хоть бы догадался растрепать шевелюру и снять чулки и туфли.

Чарити посмотрела на ноги Льюиса и увидела, что он не разувался.

– Так вот чем вы занимались после обеда! Какое же привидение вы изображали?

– Не понимаю, о чем вы говорите, – запротестовал Льюис, пытаясь принять обиженный вид. Но тут Мертон расхохотался, и Льюис сказал: