Призраки Пустоши
Шрифт:
Петр наметил цель – «лакар», вырвавшись из рук после гравитационной оплеухи, валялся в трех метрах от него, среди трупов двух чужаков, сраженных бикаэлкой. К нему еще нужно было пробиться. Пилот сорвал с бедра вибронож и мир снова пришел в движение.
Он поднырнул под локоть чужака, попытавшегося ткнуть в его сторону какой-то тупорылой штуковиной, выглядывавшей из клубка переплетенных щупалец в правой лапе, полоснул по торсу, пробуя прочность его тела. Оболочка разошлась легко, лопнула как гнилая, брызнув маслянистой жидкостью. Гигант навис над ним, словно боевой робот, протягивая левую клешню к его горлу. Петр крутанулся на ногах, избегая несостоявшегося захвата, жесткий
И все в полной тишине. Слух не возвращался.
Зайда, словно демон, вырвавшийся из ада, рвала чужаков на части, двигаясь так быстро, что взгляд пилота едва успевал за ее перемещением. Рост и масса чужакам не помогали. Увидев, как Петр присоединился к схватке, бикаэлка сверкнула в его сторону свирепой белозубой улыбкой, легко уклонилась от выпада очередного насевшего на нее неудачника и вскрыла ему грудь могучим поперечным ударом, словно консервную банку. Не останавливаясь, бикаэлка закрутилась, низко присев, и ее смертоносный нож перерубил следующему чужаку ногу с такой легкостью, словно его плоть состояла из воды.
Петр бросился под ноги вставшего на пути врага. Удар болезненно отдался в плече, тварь весила немало, но опрокинуть чужака он сумел. Вскакивая, сонгерданец впечатал нож обратно на свое место на бедре, подхватил с каменного дна туннеля «лакар» и навел ствол в голову рухнувшей твари, нажал на сенсор. Осечка. Гравитационная оплеуха привела оружие в полную негодность. Развернув карабин, Петр взметнул руки вверх и со всего маху опустил на голову чужака приклад, буквально воткнув его в безглазый стручок. Чужак сразу обмяк, а Петр уже летел дальше, работая «лакаром» как увесистой дубинкой. Подсечка под ногу. Блок летящей в голову клешни с щупальцами. «Лакар», не выдержав мощного удара поперек, развалился надвое, и Петр тут же взвился в прыжке с вновь выхваченным виброножом – рука инора отлетела, отхваченная по плечо, словно гнилая ветка…
И опять реальность мигнула.
Петр лежал ничком, и чувствовал себя так, словно в его тело накачали свинца. Мир перед лицом вертелся черной засасывающей дырой. Тяжелый, медленный удар сердца, казалось, придавленного неподъемным прессом тела и словно раздумывавшегося, стоит ли запускаться вновь.
Воин из клана Скорпионов не имеет права бояться смерти и никогда не бросает своих… пока жив. Если придется, он будет рвать врагам глотки зубами.
Петр с трудом приподнял тяжелую голову, пытаясь хоть что-то разглядеть в почти кромешном мраке, царившем в туннеле. Тела чужаков. Тела людей. Похоже, удар накрыл всю группу сражавшихся, они не пожалели и своих, желая остановить схватку. И тем самым предотвратить дальнейшие потери.
Движение.
Хрипло дыша, Петр рывком оперся на локоть, поднял голову чуть выше. На большее сил не хватило. Сплюнул кровавым сгустком. Напряг глаза. Проклятый мрак… Какое-то свечение… Все сильнее…
Он зажмурился от нестерпимо ярко вспыхнувшего синевато-желтого света. Поперек туннеля, почти касаясь каменной поверхности, в воздухе парили десятки «мячей», образовав пылающую молнией идеальную окружность.
«Паучье гнездо» притащило портал чужаков.
Они развернули его прямо в туннеле.
Холодно мигая бортовыми огнями, сквозь портал выплыло «жало», подхватило гибкими захватами ближайшее тело – труп чужака, уволокло в портал.
Странный свет вдруг окутывает его, мягкий, убаюкивающий свет, и боль и ярость растворяются в нем, неся успокоение… Не чувствуя тела, Петр все равно пытается сопротивляться – силой воли. Своим желанием жить. Желанием спасти близкого человека. Идите к дьяволу со своим светом, слишком рано! Он еще не все сделал в этой жизни, он еще не вернул Шайю…
Светящееся лицо в окружении мерцающих в воздухе искорок вдруг наклоняется над ним, и это лицо кажется ему знакомым. Петр потрясенно замирает, забыв про боль в истерзанном теле. Крон. Это ведь Крон. Он выглядит как призрак. Так он не погиб? Или он пришел за ним с того света?
Губы Крона неподвижны, но его мысль ясно отпечатывается в сознании сонгерданца:
«Лежи. Я помогу».
«Только не я… Шайя…. спаси ее…»
«Я позабочусь о ней. Отдохни. Ты ей еще понадобишься живым».
И столько в его заявлении спокойной уверенности, что Петр верит ему сразу и безоговорочно. Он ее спасет. Он спасет Шайю. Он вернет ее назад вопреки всему и всем…
Ладонь Крона касается его лба, и сознание Петра мягко проваливается в сон, успокоенное обещанием.
Глава 25. Сомаха
Жив. Чертов прыжок. Довыпендривался. Стоп. Ведь все, что я помню – не кошмарный сон? И… не чувствую под собой никакой опоры. Словно все еще лечу в пропасть, но не ощущаю и движения…
Резко открываю глаза, сердце колотился как сумасшедшее.
Со зрением что-то не так.
Перед лицом плавают светлые пятна на фоне тьмы – как бортовые огни боевого робота сквозь ночной туман. Но едва напрягся, силясь хоть что-то разглядеть, как реальность мгновенно стала ошеломляюще четкой.
Страх накатывает внезапно и так же быстро растворяется. Скорее реакция тела, инстинктов, чем сознания. Я медленно поворачиваю голову, осматриваюсь. Мое тело висит в воздухе – я парю без малейшей опоры, словно законы тяготения потеряли надо мной власть. Светящееся облако из сотен малых энергонов заботливо вьется вокруг меня, создавая невесомость.
Энергоны. Теперь знаю о них все, для меня они не несут опасности.
Теперь они моя защита. И мое оружие.
Дно пещеры всего в метре подо мной… Нет, не пещеры – я в центре гигантского зала, проточенного в толще гор отнюдь не силами природы, а деятельностью энергонов. Весь свод зала усеян колониями зонтичных свечей, непрерывно излучающими мягкий внутренний свет различных оттенков желтого, голубого, зеленого. Жители этих свечей – мириады крошечных существ, выглядят бесплотными сгустками энергии и всегда находятся в безостановочном движении, их замысловато организованные потоки вьются и перекрещиваются по всему залу, насколько хватает глаз, рождая танец света. Так они обмениваются информацией, развиваются. Сейчас я знаю – каждый из них уникален по своему, среди них нет ни одного похожего, хотя внешне они и кажутся копиями друг друга. Все это великолепие мне до боли знакомо – я все детство провел возле одной из таких колоний Хрусталитов, пока жил на Полтергейсте. Тогда мы все думали, что Чертог – единственный в своем роде. Но та колония была лишь одной из десятков подобных, и далеко не самой большой.