Призраки солнечного юга
Шрифт:
– Уехал, наверное. Мы ведь когда въехали, он уже жил…
– Он уехал, а она, значит, с балкона… – Гуля задумалась. – Очень вероятно… От несчастной любви решила покончить жизнь самоубийством… Может, он на ней жениться обещал, а сам свалил…
Тут за моей спиной раздался тихий голос
– Девушки, я тут случайно услышала, о чем вы говорили…
Я обернулась, оказалось, что голос принадлежит официантке, которая бесшумно подошла и склонилась над нашим столом.
– Вы про Лену разговаривали, да?
– Вы ее знали?
– Нет,
– Случайно свалилась?
Официантка еще больше понизила голос и почти беззвучно произнесла:
– Ее убили!
ЧЕЛОВЕК в оцепенении сидел за своим обеденным столом и тупо смотрел в тарелку. Он боялся! Как же он боялся! Вдруг он понял, что его могут вычислить, поймать и осудить. Конечно, он был очень осторожен, но все же…
Страх этот появился только сегодня – до этого ЧЕЛОВЕК даже не думал ни о чем плохом. Просто наслаждался жизнью: пил, ел, купался, даже впервые за семь лет флиртовал… Но сегодня ему приснился ВРАГ. Он был, как живой, такой же самонадеянный, гордый и красивый, только на волосах алело кровяное пятно, но оно его не портило… ЧЕЛОВЕК не помнил деталей этого кошмара, но, проснувшись, ощутил себя таким незащищенным, одиноким, жалким и несчастным, будто не было ни КАЗНИ, ни ИЗБАВЛЕНИЯ…
ЧЕЛОВЕК стряхнул с себя оцепенение, зачерпнул ложкой десерт – хоть аппетит и пропал, но привычка доедать все до капли осталась у него с детства. Не надо бояться – сказал он себе, отправляя в рот порцию творожной запеканки. Подлеца если и хватятся, то, скорее всего, не скоро, к тому времени ЧЕЛОВЕК уже уедет, ведь ему осталось отдыхать всего пять дней. Но даже если и раньше – что с того? Пропал человек, исчез, сгинул… Сплошь и рядом люди пропадают. Может, загулял, может, сбежал от семьи, а, может, и в горы ушел, а там сорвался со скалы и умер, да мало ли…
ЧЕЛОВЕК повеселел, так что оставшуюся запеканку доел с удовольствием. Он не будет больше тревожится и грустить, ведь ему осталось отдыхать всего лишь пять дней.
Я поперхнулась творожной запеканкой.
– Что вы сказали? – кашляя, просипела я. – Убили?
– Вот именно! – закивала головой официантка. И опять начала озираться по сторонам, словно она была не обслугой санатория, а Джеймсом Бондом на задании.
– Кто?
– Как кто? – она истово перекрестилась. – Призраки!
– Кто? – хором переспросили мы.
– А вы разве не слышали? – зашептала она. – О проклятье…
– Нет, – переглянувшись, ответили Катя с Гелей, мы же с Эммой просто промолчали.
– Знаете, в какой комнате эта Лена жила? Нет? В 666! Да еще на 13 этаже! Представляете? – женщина впилась глазами в наши лица, дабы проследить должный ли эффектом произвели ее слова. – Представляете? – повторила она.
– Подумаешь! – фыркнула я. – У меня приятельница живет в квартире 666 и ничего –
– Вы не понимаете! – воскликнула женщина, всплеснув своими мозолистыми руками. – На этом номере проклятье! И уже не первый человек погибает загадочной смертью…
После этих слов даже я заинтересованно глянула на словоохотливую официантку. Не говоря уже о Гуле, которая буквально смотрела той в рот с самого первого момента.
– А началось все тридцать лет назад, когда создатель нашего «Солнечного» выбросился с того самого балконы, откуда упала Лена…
Вдруг женщина (судя по табличке на переднике, звали ее Эльвира) резко замолкла и начала суетливо убирать с нашего стола тарелки.
– А что дальше? – нетерпеливо спросила Катя.
– Дальше кофе с булочками, – громко произнесла официантка и глазами показала нам на стоящую чуть в стороне пожилую администраторшу. Когда та отвернулась, Эльвира чуть слышно прошептала. – Пасет нас старая карга, сил нет… Особенно после этого случая с Ленкой…
– Ну а дальше-то расскажите, – так же тихо попросила Гуля.
– Если вам интересно, приходите в восьми в фойе, я все подробно расскажу. А пока мне надо другие столики обслужить.
После этих слов Эльвира быстренько укатилась вместе со своей тележкой, на которой остывал кофе, и заветривались булочки.
Как только она скрылась за колонной, завибрировал мой мобильник.
– Алло, – буркнула я в трубку, прекрасно зная даже без определителя, кто звонит.
– Леля, – раздался громкий Сонькин голос. – Я с голоду помираю.
– А я причем?
– Как причем? Ты должна мне что-нибудь принести. Я бы предпочла бифштекс с картошкой-фри и пирожное с кремом.
– И где я тебе все это возьму? – хмыкнула я.
– А у вас разве не шведский стол?
– Нет. Русский.
– Молочный поросенок, кулебяки и борщ?
– Нет. Творожная закаканка, картошка и булка.
– Ну-у-у, – расстроилась подруга. – Я закаканку не хочу.
– Слава богу! Потому что я уже съела.
– А булочку? – елейным голоском поинтересовалась она.
– Еще нет, – ответила я, откладывая сдобу в сторону, хотя до этого намеревалась ее съесть.
– Вот и славно. Мне оставишь.
– Слушай, подруга, ты так и собираешься меня все две недели объедать? – хмуро пробурчала я.
– Тебя не грех и объесть, у тебя четыре лишних килограмма, – хихикнула она в трубку.
Я зло засопела, мало того, что увязалась со мной, мало того, спать хочет на моей «полуторке», мало того, объедать меня решила, так еще и издевается! Это у меня-то четыре килограмма лишних! Врунья! Да у меня больше трех сроду не бывало!
– Короче, так, – процедила я, запихивая себе в рот остывшую булку. – Ничего ты не получишь! Я тебе даже хлеба теперь носить не буду! Черствого ржаного хлеба!
– Да ладно, Лель, я пошутила, все знают, что у тебя идеальная фигура, – начала юлить Сонька.