Призраки солнечного юга
Шрифт:
Это же строение формы как таковой вообще не имело. Шло оно каскадом. Начиналось как трехэтажное, потом скачками переходило в четырех-пяти-шести и так до двенадцатого. Эдакая гигантская лестница. На самом верху (пентхауз?) была выстроена башенка с круговой галереей, разделенной на отсеки-лоджии и конусообразной крышей. Короче, зданьице было жутко уродливо. Особенно нелепо смотрелась башенка, казалось, что ее стыбзили со средневекового замка, присобачили к ней балконик, и прилепили все это великолепие к наспех построенному овощехранилищу.
– Кошмар! –
– Да уж, – согласился Зорин. – Особенно башня. Не хотел бы я в ней жить.
– А тебя туда и не поселят, – хмыкнула я, – там, скорее всего, номер люкс, смотри, какие на окнах жалюзи. И тарелка спутниковая торчит.
– Не номер, а номера, – приглядевшись к «пентхаузу», сказал Юрка. – Глянь, галерея разделена на отсеки. Значит, номеров четыре штуки. Не дай бог, один достанется нам! Я высоты боюсь…
– Тем более тринадцатый этаж, – встрял суеверный Лева. – Не хорошо это…
– А мне бы хотелось комнату на первом, – поделилась я.
– Тоже высоты боишься? – сочувственно спросил Зорин.
– Не в этом дело. Просто легче будет Соньку втаскивать в корпус. Там балконы низко.
– А зачем ее втаскивать? – удивленно спросила недогадливая Эмма.
Я решилась уже сказать ей правду, но тут произошло нечто странное…
Сначала мы услышали далекий вскрик, потом, после пятисекундной паузы, треск, шуршание и глухой, но сильный удар об землю.
– Что это было? – прошептала Эмма.
– Как будто что-то уронили с большой высоты, – так же тихо сказал Зорин.
Тут тишину разорвал пронзительный женский крик, потом к нему присоединился еще один и еще. Уже через пол минуты до нас донеслось целое бабье многоголосие.
– Что там такое? – пробормотал Лева.
Я не стала гадать. Бросив сумки, я ринулась на крик. Судя по пыхтению за моей спиной, остальные последовали моему примеру.
Когда мы продрались сквозь кустарник и завернули за угол, то увидели толпу орущих женщин. Они стояли кучкой, сгрудившись вокруг чего-то, что их так напугало, и верещали. Кто-то с всхлипами, кто-то с подвыванием, кто-то с причитаниями. И все, как одна, приложив руки к вздрагивающей груди.
– Что здесь случилось? – прокричал Зорин, кинувшись к ним.
Женщины все, как одна, повернули головы, в унисон всхлипнули и без слов расступились, чтобы мы смоги сами увидеть, что…
… На сочно-зеленой траве, раскинув руки, лежала женщина. Она была еще довольно молода (руки были гладкими с ухоженными ногтями). Светловолоса. Судя по всему, небольшого роста и хрупкой комплекции. Лежала она неподвижно. Лицом вниз. Странно разбросав ноги. Левая была чуть согнута и выставлена вперед, правая вывернута так, будто у нее колени не впереди, как у всех нормальных людей, а сзади. Из рваной раны на бедре торчала окровавленная кость. Голова была неестественно вывернута. Из-под щеки на траву уже натекла огромная лужа крови.
Женщина была одета в белый пеньюар,
– Что с ней? – просипел разом побелевший Блохин.
– Упала с балкона, – всхлипнула одна из «плакальщиц». – Я видела, как она летела…
– Может, скорую, – пробормотал кто-то.
– Ей уже ничем не поможешь! – Покачал головой Зорин. – Умерла мгновенно.
– Вы доктор? – обрадовались женщины.
– Нет, – смутился Юрка. – Но тут и без медицинского образования видно…
– А я ее знаю, – перебила его одна из бабенок, маленькая, остроносая брюнеточка неопределенного возраста. – Это Лена из Сургута. Она на тринадцатом живет… то есть жила. В люксе. Мы вместе на процедуры ходили.
– Как уж она так? – опять всхлипнул кто-то.
– А она высоты боялась, вот, наверное, голова и закружилась…
– Зачем тогда на последнем этаже поселилась?
– Ей муж путевку купил, он у нее какой-то крутой. То ли банкир, то ли бандит. – Позабыв о лежащем в метре от нее трупе, начала трещать остроносая. – Естественно потребовал номер люкс. Причем, отдельный. А в «Солнечном» только в башне люксы…
– А, может она сама того… – прервала ее другая сплетница. – От несчастной любви…
– Да ты что! Разве от мужа-бандита загуляешь…
– Так зачем же она тогда на курорт без него поехала! Ясно, что за этим… Все за этим едут!
– А в администрацию кто-нибудь сообщил о трагедии? – строго спросила я. Мне страшно не нравилось, как эти стервятницы морально обгладывали еще не остывший труп несчастной женщины.
Женщины переглянулись и пожали плечами.
– Надо сообщить, – строго сказала я.
– Вот вы и сходите, – нагло предложила остроносая. Видно, очень ей не хотелось отлучаться с места событий – вдруг что важное пропустит.
– Мы только что приехали и не знаем, где тут что находится, – отбрила нахалку Эмма.
Но никуда идти не пришлось – администрация, в лице коменданта, прибыла на место преступления без нашего зова. Комендант, пожилой, но энергичный армянин быстро оценив обстановку, споро отогнал всех от трупа на приличное расстояние, раздал распоряжения и вызвал по мобильно милицию.
Я поняла, что можно ретироваться. Погибшей мы не поможем, а о себе позаботиться уже самое время.
– Уходим, – сквозь зубы процедила я, чуть обернувшись в Эмме и Соньке, и начала потихоньку пятиться.
Вдруг кто-то отвесил мне мощней пинок чуть пониже спины.
Я пискнула и обернулась.
Передо мной стояла разъяренная Сонька. С прищуренными глазами, плотно сжатым ртом и с заострившемся, как у старухи Шапокляк, носом.
– Ты чего? – возмутилась я, потирая ушибленную попу.
– Что же это за наказание, – зашипела Сонька, еще больше сощурившись. – Как с тобой куда поедешь, так жди беды…
– В смысле?
– В смысле, что стоит тебе где-то появиться, как тут же кого-то убивают!