Призраки Японского моря (сборник)
Шрифт:
– А вот вам и шоколад, ешьте на здоровье, не стесняйтесь, – Семен стоял совсем рядом, почти касаясь круглым животом лица женщины, и сверху с интересом рассматривал ее тело и реакцию на его заигрывания, но женщина не дрогнула ни одним мускулом лица или шеи, а лишь все с той же надменной улыбкой отломила кусочек темного шоколада и отправила его в соблазнительный рот с трепещущими губами. Семен заглянул в глубокий вырез ее блузки и про себя самодовольно отметил, что даже вон та родинка чуть выше соска уже принадлежит ему. Эльвира подняла глаза и загадочно улыбнулась, давая понять мужчине, что ей приятен интерес капитана к прелестям ее «первого этажа»
– Давайте все же выпьем, и я пойду. Что скажут члены экипажа? Не успела подняться на борт судна, а уже обосновалась в капитанской каюте. Они за глаза будут называть меня сами знаете как, – Эльвира допила вино и аккуратно поставила фужер на место. – Все, я пошла.
– За вашу красоту, – Кривец поднял бокал, глаза его горели, рука подрагивала, казалось, еще минута, и он кинется на женщину, но Семен умел держать себя в руках до поры до времени и потому залпом осушил бокал и закусил бутербродом жены. – Никто ничего про тебя плохого на этом судне не скажет, пока я здесь хозяин, – Семен неожиданно перешел на «ты». Он взял женщину за руки и повелел встать. Эльвира все с той же улыбкой поднялась из кресла и ощутила прикосновение к своему горячему животу мужской плоти. «Когда же подействуют твои пилюли, онколог чертов, неужели придется прервать представление мягким отказом? Но тогда я не получу того, к чему стремилась столько лет».
«Все, дорогуша, никуда ты от меня сегодня да и на весь рейс не денешься, я тебя заставлю рыдать и смеяться, и ты навсегда забудешь свои надменные ухмылки. Сейчас ты скинешь с себя все свои тряпки, а с ними и всю свою напыщенность…» – Кривец с силой прижал податливое, пахнущее мятой дрожащее тело и легонько прикоснулся губами к тонкой и нежной женской шее.
Как всегда, неожиданно забился в истерическом звоне судовой телефон.
«Черт…» – Семен выдохнул и поднял трубку.
– Капитан слушает, – в трубке царило гробовое молчание. Кто-то на другом конце провода явно нарывался на неприятности. – Говорите быстро, я слушаю.
– Приветик, Семочка, как делишки? Что, решил позабавиться с новой буфетчицей? Не выйдет, я вас сегодня ночью навещу… – в трубке мерзко хихикнул женский голос, и противно заныл гудок отключения связи.
– Кто это хулиганит? Сейчас же прекратить, я вас быстро вычислю и накажу! – при последнем слове его голос дрогнул. «Да это же она, Лидия, как она могла оказаться на судне? Зачем? Ах да, играть со мной вздумала. И сам хорош, попросил начальника таможни по старой дружбе осмотр провести быстро, чисто формально, мол, не вписываемся в график, груз должен быть в Осаке и Йокогаме точно по расписанию, иначе штрафы, убытки, а я в долгу не останусь».
– Что-то случилось? – Эльвира с тревогой в испуганных глазах посмотрела на побледневшее лицо капитана. – Я лучше пойду.
– Да, наверное, иди, сейчас будем играть учебную общесудовую тревогу. Посмотри над своей койкой, там висит расписание по тревогам, почитай, – Кривец присел, схватившись рукой за сердце. – Что-то капитально прихватило, рановато, хотя… – он тяжело вздохнул и взял телефонную трубку.
– Чиф, через пять минут играем общесудовую тревогу. Надо прошмонать весь пароход, у нас на борту зайцы. Все, я сказал, рассуждать будешь на берегу. Что значит экипаж отдыхает? Ничего, пусть перед сном разомнутся. Наши встречные суда есть? Нет, ладно, держи этот вопрос на контроле и передай по вахте, все. – Капитан нервно махнул рукой Эльвире на выход и тут же снова скорчился от боли в животе и груди, изогнувшись вопросительным
– Может, врача вызвать? – женщина, забыв, для чего она здесь, участливо согнулась над стонущим капитаном. Теперь он уже не был хозяином положения, а постепенно превращался в то, что задумала роковая мстительная женщина, сидящая перед ним на корточках и с тревогой глядящая в искаженное гримасой лицо приближающегося холода и вечной тьмы еще минуту назад ненавистного человека. Ох уж эти русские женщины с фамилией Штурм!
Эльвира вышла в коридор и зловеще улыбнулась. Она вновь превратилась в хладнокровную мстительницу. «То ли еще будет. Значит, не я одна имею зуб на Семушку, наследил капитан по белу свету за свои сорок годков, другому и в жизнь не управиться. Пилюли начали действовать – это уже хорошо, не зря я онкологу и Мише Климаксу свою бабью памятку оставила, а Кривец, возможно, еще недельку протянет, и вот тогда перед вратами ада я ему откроюсь и посмотрю в беспомощные, молящие о пощаде глаза».
Оглушительный звонок судовой тревоги застал буфетчицу в своей каюте. Она схватила оранжевый спасательный жилет, что лежал у нее в рундуке под койкой, и побежала к месту сбора, в столовую команды. Здесь уже собрался почти весь экипаж «Мандельштама». Заспанные моряки что-то недовольно ворчали себе под нос, но особого недовольства не выражали, очевидно, для них это было нормой и обыденным явлением их морской жизни. На Эльвиру никто особого внимания не обращал: на судне любой знал, что буфетчица является «первым помощником капитана» и за неимением помполитов, которых по случаю смены власти в стране и за ненадобностью списали, вторым по важности неофициальным лицом на борту.
– Внимание! – старпом призвал всех к тишине, и постепенно гул смятения и недовольства смолки. – Сейчас по аварийным партиям прочесать каждый квадрат на судне, – он понизил голос, стараясь быть похожим на строгого командира. – Есть точные данные, что на судне едут зайцы, и чем быстрее мы их вычислим, тем скорее я вас отпущу отдыхать. Вперед, проверить каждый закуток от клотика до киля, заглянуть в каждую щель, чтобы «пассажиры» через час сидели у меня под арестом.
«Где ты их сейчас найдешь потемну, – слышались недовольные голоса матросов, – Через несколько часов нас циклон накроет, они сами и выползут из своих укрытий. И вообще, погранцы и таможня этим должны заниматься, за что им деньги платят!». Но вскоре народ постепенно разошелся, и все стихло.
– А вы, – чиф обратился к буфетчице, – идемте со мной, я взял кое-какие сердечные лекарства из лазарета, поможете мне, мастеру совсем худо, – он почесал рыжие кудри на голове и пожал плечами. – Не понимаю, чего из-за каких-то зайцев так переживать. Не здесь, так в японском порту все равно их вычислим и отправим обратно попутным судном. Моряки правы, здесь власти проморгали, на этом и делу конец.
«Да нет, мальчик, ошибаешься, все еще только начинается», – Эльвира подошла к старпому и положила ему руку на плечо.
– Георгий, пожалуйста, возьмите надо мной шефство в рейсе. Я понимаю, капитан ваш начальник, но он совсем не нравится мне, к тому же он болен. Сейчас вы главный на корабле, не отдавайте меня ему, я его боюсь и никого и ничего здесь не знаю, – Эльвира артистично вытерла слезу и опустила голову на худую грудь старпома Сичкина.
Чиф замер и онемел, словно увидел рядом с собой кобру, распустившую переливающийся всеми цветами радуги очкастый капюшон и устрашающе громыхающую кончиком хвоста перед атакой.