Призраки знают все. Рукопись, написанная кровью (сборник)
Шрифт:
Как же тяжко было тогда признаться себе, что все, что приходилось делать ей в агентстве, включая операции, связанные с риском для жизни, было связано с ее желанием быть рядом с Крымовым. А как тяжело было пересиливать и ломать себя, чтобы доказать окружающим и в первую очередь именно Крымову, что она может самостоятельно вести дела и способна достичь в этом многого. Ей, трусихе, пришлось проложить тропинку в морг, познакомиться и подружиться с Лешей Чайкиным, чтобы научиться спокойно реагировать на трупы и не падать в обморок при виде мертвеца.
С Шубиным она научилась проникать в чужие, интересующие их квартиры и добывать не замеченные
И вдруг Юля вспомнила Аперманис. Словно стены дома, в котором она находилась, какое-то время удерживали ее от того, чтобы думать о других, не о Крымове… А ведь Аперманис не существует. Это факт. Значит, Рита, молодая женщина, снимающая квартиру на улице Пушкина (хотя она уверяла, что эта квартира (и не только эта) – ее собственность, оставшаяся у нее от мужа, удравшего к матери в Тамбов), никакая не Аперманис, а совершенно другой человек, зачем-то выдающий себя за погибшую в аварии рижанку. Возможно, это ее родственница или знакомая, для которой настоящая Аперманис что-то значила, или же просто хитрая бестия, пытающаяся что-то выведать у Юли. Но что? И не лучше ли повременить с разоблачением, тем более что предоставляется возможность, ничего, по сути, не делая, заполучить крупную сумму денег?
С другой стороны, почему эта авантюристка взяла себе фамилию Аперманис, а не Ивановой или Петровой? Неужели ей не приходило в голову, что Юля Земцова, частный детектив, проверит подлинность фамилии? Значит, не приходило… Стоп. А документы? Паспорт на имя Маргариты Аперманис, свидетельство о браке с Антоном Михайловым, его телефоны, тамбовский адрес его матери… Юля вздохнула. Как же она могла забыть о них и почему не попросила Корнилова все проверить? Неужели исчезновение Крымова так повлияло на нее, что она утратила свои профессиональные навыки? А почему бы и нет?
И еще: акцент. Ведь Аперманис говорит с акцентом. Почему бы не предположить, что настоящая Аперманис не сгорела в машине, а осталась жива, но повредилась рассудком? Чтобы это узнать, следует связаться с Ригой и раздобыть фотографию настоящей Аперманис. Об этом тоже можно было бы догадаться раньше, еще в кабинете Корнилова.
«Взяла нож и зарезала его».
Здесь явно страдает психика.
«Хотя я не уверена в том, что нож в руках держала именно я, это мог быть и мой муж. Во всяком случае, я точно
Кровь на паркете? А ковер? Почему она до сих пор не взглянула на ковер, желтый ковер, залитый кровью? Все очень просто: если ковер существует – значит, было совершено настоящее убийство, и «Аперманис» возьмут под стражу или вообще посадят, а Юле придется возвращать ее деньги (кстати, Рита может запросто обвинить ее в краже этих денег, с нее станется, с ней лучше не связываться). Если же ковра не существует, как не существует синяков на бедрах Аперманис, то к ее словам по-прежнему надо относиться как к бреду больного человека и продолжать жить дальше, обеспечивая своей клиентке спокойную жизнь и тем самым отрабатывая деньги, а в это время заниматься вплотную поиском Крымова. «Ты хочешь избавиться от меня? Вы договоритесь с этими дорогими врачами, они скажут, что меня никто не насиловал, после чего сообщат куда следует, и вы, поделив мои денежки, упрячете меня в палату с психами?» Да, ее, похоже, никто не насиловал…
Думая об этом, Юля вошла в кабинет Крымова и села за письменный стол перед компьютером. Включила его. На ярко-синем фоне появились стройные ряды названий директорий и файлов. Она защелкала по клавишам, пытаясь найти что-нибудь подозрительное, что смогло бы навести ее на мысль о том, с каким делом была связана разыгравшаяся здесь трагедия…
Не обнаружив ничего, кроме обычного набора детских электронных игр и личных записей, касавшихся анализа проведенных расследований, она открыла интернетовскую страницу.
Безусловно, внутренний мир Крымова определялся коллекцией электронных адресов, которыми он пользовался чаще всего: подборка международных криминалистических новостей, статьи в прессе на эту же тему, оружие, охрана (новые системы сигнализации, электрооборудование для слежки и подслушивания), судмедэкспертиза… И вдруг неожиданный адрес «adel.sora@frans.ru». Но не в списке используемых и содержащихся в меню адресов, а стоит особняком, словно эти маленькие буковки набрали просто так, как в записной книжке – чтобы не забыть.
Щелкнув по интернетовской клавише, Юля была удивлена, когда спустя несколько минут на экране высветилась надпись: «такого адреса не существует», «проверьте правильность…»
Она убрала из адреса «sora», набрала оставшуюся «adel» (словно кто-то помогал ей нажимать на клавиши) и была немало удивлена, когда на экране стала «загружаться» огромная цветная фотография обнаженной девушки: порностраница приглашала познакомиться с девочками – Адель, Изабель, Катрин…
С отвращением, свойственным в этом вопросе лишь женщинам, Юля выключила компьютер.
Настроение было испорчено напрочь. Однако рассудок взял верх, и она снова включила аппарат – надо было просмотреть почту Крымова. Но и здесь ее ждало разочарование. Всего одно письмо, полученное им от неизвестного, скрывавшегося под адресом, состоявшим из набора латинских букв, содержало в себе просьбу срочно перезвонить. И все. Разумеется, адрес был переписан и предстояло его расшифровать. Письмо было датировано вторым марта. Чтобы не тратить понапрасну время, Юля, зная пароль Крымова, написала ответ на письмо: «Я дома. Звони. Крымов», но в последнюю минуту передумала и слово «Крымов» убрала. Как правило, Крымов не подписывался, поскольку эта фамилия была слишком известна, чтобы не насторожиться, увидев или услышав ее. И только после этого отправила письмо.