Призвание – писатель. Том 3
Шрифт:
– Привет, Саид! – говорю ему. – Как дела? Как самочувствие? Как жена и дети?
– А, это ты… – всегда откликается он, сидя на стульчике около жаровни и не сводя взгляда с закипающего кофе. – Присаживайся рядом, будем кофе пить. Ты не торопишься?
– Нет, – пожимаю плечами, но каждый раз послушно сажусь на низкий стульчик напротив.
Пока Саид не снимет с огня турку, с ним лучше не разговаривать. Самый разговор начинается после того, как он разольёт кофе по крохотным металлическим стаканчикам-напёрсткам, сделает из своего первый пробный глоток, обжигаясь и дуя на край стаканчика, потом протянет другой стаканчик
– Ну, как тебе кофе?
Он даже не ждёт ответа, потому что уверен в своём высочайшем мастерстве.
Кофе у него действительно отменный. Я уже не раз выспрашивал рецепт приготовления, и он всегда охотно рассказывал мне и даже показывал, но у меня всё равно кофе не получался таким вкусным и ароматным, как у него.
– Настоящий кофе умеем варить только мы, арабы. – Саид ухмылялся и лукаво поглядывал на меня. – Вы, евреи, многие вещи умеете делать лучше, но настоящий кофе варим только мы!
– Ты это говоришь всем своим клиентам, или только мне? – пытался уколоть его я, потому что мне это было неприятно, хотя и в самом деле нигде я не пил такого вкусного кофе, как у него.
– Раньше говорил всем, но теперь перестал. Люди обижаются и больше не приходят.
– А мне, значит, можно?
– Скажи: что в этом обидного? – пожимал плечами он. – Ведь это так, или я ошибаюсь?..
Сегодня, проходя мимо магазинчика Саида, я обращаю внимание, что привычной жаровни на улице нет. Но дверь распахнута, а сам хозяин сидит на своём привычном стуле возле неё.
– Привет, Саид! – повторяю стандартное приветствие и интересуюсь: – Почему сегодня нет нашего любимого кофе? Что-то случилось?
– А ты не понимаешь?
– Не понимаю! Война же, слава богу, закончилась, больше ракеты на нас не падают. А значит, живи и радуйся.
Саид хмуро отводит взгляд в сторону:
– Это ты можешь радоваться, а мне-то с чего?
– Неужели ты не рад, что мир наступил?.. Понимаю, что в Газе твои соотечественники, но что у тебя с ними общего? Они там, а ты здесь. Они мечтают о нашем уничтожении, а тебе, по-моему, и тут, среди нас, живётся неплохо. Что ещё?
– Если бы всё было так просто, как ты говоришь…
– Ну, разъясни мне тогда! – Разговор мне крайне не нравится, но переводить его на что-то более нейтральное не хочу. – Может, я чего-то не понимаю.
Саид некоторое время напряжённо размышляет, потом машет рукой и отворачивается.
– Значит, не будем пить кофе? – задаю последний вопрос, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
– Не будем. – Саид поднимает на меня глаза, и в них столько боли и обиды, что мне становится не по себе. – Сегодня у меня вообще нет ни одного покупателя. Все сторонятся меня, как чумы. А что я плохого людям сделал? Проблема в том, что я араб? По телевизору говорят, что израильтяне теперь повсеместно начинают бойкотировать арабские лавки и магазины. Если это правда, то даже не знаю, что делать дальше. Хоть в петлю лезь…
– Ты же законопослушный гражданин, к тебе это не относится!
– Эх, если бы так!..
Домой возвращаюсь в пасмурном настроении, хотя ничего особенного не произошло. Свежие булки у меня в пакете, а кофе я и сам сварить могу. Конечно, он не будет таким ароматным, как у Саида, но тоже ничего.
Главное в другом, и я стараюсь отвлечь внимание на это другое, более
Очередная война закончилась. Наступил ли окончательно мир, никто не знает, но важно, что пока повсюду спокойно и можно вести привычный образ жизни. Гулять по улице без опаски, покупать свежие булки на завтрак и запивать их горячим кофе. Может быть, не таким ароматным, как у Саида, единственного на нашей улице араба – хозяина магазинчика, но тоже вполне приличным.
Разве ж дело в кофе?!
Сажусь за компьютер и пытаюсь что-то напечатать, а в голову ничего не лезет.
Лучше перейду к окну и буду смотреть на улицу.
В кронах деревьев по-прежнему голосисто заливаются птицы, где-то по-прежнему переговариваются гуляющие старички, приёмник с новостями больше не интересен, потому что по нему одна бравурная музыка.
Сморю в окно и раздумываю: навсегда ли перестали реветь сирены вокруг нас, или услышим их ещё когда-то?
Пока тишина. Нет ответов на вопросы…
Первый день после войны. Стал ли он днём мира?
22.05.2021 г.
Дуэль
Он всегда шутит, графиня, – отвечал ей Сильвио, – однажды дал мне шутя пощёчину, шутя прострелил мне вот эту фуражку, шутя дал сейчас по мне промах; теперь и мне пришла охота пошутить…
…Стою под холодным обжигающим душем, и острые иголки струек весело покалывают голову, плечи, грудь, спину. Заклеенная пластырем рана на плече пока не болит, лишь что-то горячее тяжело пульсирует под пластырем. И хоть голова гудит, будто я некоторое время назад крепко выпил и теперь никак не могу отойти, соображает она пока нормально.
И ещё… мне отчего-то безумно жаль себя. Так бывает, когда по ошибке или по незнанию попадёшь в глупую ситуацию, из которой выбраться никак не удаётся, а тебя всё больше и больше затягивает в мрачную воронку чёрной безысходности..
Осторожно ощупываю рану на плече, и она отзывается глухим толчком боли. Рука пока худо-бедно сгибается, но я знаю, что спустя некоторое время она распухнет, и боль станет настолько сильной, что даже пошевелить плечом не удастся.
Значит, нужно всё успеть сделать до этого… Но что я смогу сделать одной рукой – кто бы подсказал? И всё-таки попытаюсь…
Закрываю глаза и поднимаю голову к рожку душа, чтобы колючие струйки били прямо в закрытые глаза…
Глупей этой ссоры и представить, наверное, невозможно. Мы, четверо старинных друзей, периодически по выходным собирались у кого-нибудь дома выпить по рюмке коньяка и сыграть пульку-другую в преферанс. Крутым игроком никто из нас не был, да и для настоящей игры нужно быть человеком азартным и заводным, а мы не такие. После тяжёлой недели никому не хотелось лишних телодвижений, посему каждая игра была всего лишь лёгким и приятным времяпрепровождением с шутками и анекдотами. Хотя играли мы всё-таки на деньги, ставки никогда не задирали, и даже проигравшись в пух и прах, лишиться можно было совсем небольшой суммы. В размере, скажем, стоимости той же бутылки коньяка, что перед игрой мы непременно покупали вскл адчину.