Призванная быть любимой
Шрифт:
– Ну что, самовлюбленные идиоты, добились своих выгод? Получили, то на что рассчитывали?- тихо, чтобы не разбудить Юлю усмехался он.
– Юля - моя единственная, я ждал ее триста лет и не позволю сделать ее снова несчастной. Ни один из вас, даже зная, что избран, не узнал легенду о Призванной? Единственное условие, при котором она может жить это любовь семерых и к семерым. И сейчас, благодаря вам она на волосок от смерти. Вас она больше не любит. Она доверилась вам, хотя недоверчива, а вы предали. Я помогу ей снова принять вас, но предупреждаю: я сильнейший из Хранителей, я старше, умнее и сильнее
Мы в ужасе вздрогнули, а Ададжи продолжал:
– Хуже всего, что она в доказательство своей любви уже бремена, а это значит у вас не годы, на то чтобы ее узнать и покорить, а недели. Кому-то из вас я могу помочь уже сейчас: в бреду Юля шептала такие разные и такие единые, а значит вы – наги - кружите вокруг нее дружной стайкой цветных змеек и искренне, я еще раз повторяю искренне, ее радуете своей любовью. Еще она произнесла мой ласковый и нежный мальчик, я надеюсь ты все понял Рей?
– С вами все хуже. Кто хотел травить детей? – спросил крылатый
Ворс молча вышел вперед и опустил глаза.
– Я так понимаю Ворс? Я не знаю, за что она тебя полюбила, но в твоих глазах я вижу ум и спесь. Твое самолюбие привело, к тому что происходит сейчас, поэтому ты своим умом думаешь, а когда захочешь взбрыкнуть думаешь дважды. Мать сказала Юля сильная видящая. Любая фальшь станет вашим приговором
– А ты? – ирлинг посмотрел своими льдистыми глазами на меня
– Ты я так полагаю тот идиот, что поверил эльфийке. Я не верю, что ты мог ее убить, и только поэтому ты еще жив. Юлю возбуждает игра в повиновение, предложи ей стать рабом – только так со временем станешь мужем, в любом другом случае Боги тебе в помощь.
С этими словами Ададжи встал и с женой в руках пошел в кибитку. На пороге он обернулся и сказал:
– Спать будем вместе. Послала же Пресветлая родственничков.
Он ушел, а в моей душе зародилась надежда.
Юлия Морозова.
И снова я проснулась оплетенная телами, но сейчас, защищая от всех невзгод, обнимал Ададжи. Меня снова захлестнула нежность к этому мужчине: Боги знают, сколько он не спал, летел со мной на руках, потом готовил, а сейчас пошел ради меня спать в кибитку полную чужих для него мужиков. Я не видела, спали ли остальные мужья, но это было и не важно, поднялась повыше и нежно поцеловала ирлинга. Он открыл свои глаза и улыбнулся. Эта улыбка мягкой ладошкой гладила меня по сердцу. Ададжи снял с меня высоко задравшееся платье и начал откровенно ласкать. Что он делает? Мысли начали путаться.
– Что ты делаешь? Давай уединимся,- простонала я теряя остатки стеснительности. Почему то мысль, что все они будут смотреть начала заводить.
– Тебе это нужно- с мягкой улыбкой сказал ирлинг, а сам своими умелыми руками продолжал сводить меня с ума.
– Ты обещала меня связать и оседлать помнишь?- промурлыкал любимый, прибегая к запретному приему, при этом покусывал меня за ушком. А у меня снесло крышу, иначе как это назвать. Мысль о том, как связанный Ададжи выгибается от моих ласк, а вокруг смотрят и не смеют коснутся они, лишала меня остатков здравого смысла. Наверное я извращенка, но устоять перед таким соблазном не смогла. Я выплела из волос любимого длинную ленту и опутала его запястья, привязав
Я сходила с ума над Ададжи, ласкала его то резко и грубо, то касаясь на грани чувствительности, а он стонал и извивался. Мне захотелось сделать что-то только для него. Я раздвинула его длинные сильные ноги и начала легонько касаться языком головки возбужденного члена. Потом крепко обхватила ствол рукой и начала посасывать сначала головку, не забывая гладить языком впадинку и уздечку, заглатывая член так глубоко как могла. Ададжи стонал, вскрикивал рычал, а я рукой слегка сдавила мошонку, аккуратно просунула пальчик между яичек начала поглаживать очень чувствительное местечко.
– Я… не… выдержу… -стонал ирлинг.
– И не нужно- сказала я и подло сильно сдавила головку губами, отсрочивая его разрядку.
– Пусть… Рей… тебя ласкает… хочу… ты со мной…
Рей не смело коснулся губами моей спины и очень нежно провел по моей ноге от щиколотке вверх. Я отвлеклась от Ададжи и посмотрела на парня. Он был сильно возбужден, а в больших бирюзовых глазах стояли слезы. Я дура, но не смогла оттолкнуть: это было бы как щенка ударить. К тому же мое возбуждение давно уже лишало меня возможности здраво мыслить, поэтому, я зарывшись в золотых кудряшках Рея резко притянула и поцеловала парня без всякой нежности, а потом вернулась к издевательствам над Ададжи.
Получив мое молчаливое согласие Рей осторожно гладил меня и осыпал поцелуями ноги, поднимаясь к средоточию женственности.
Ададжи был уже близок к разрядке, да и мне уже хотелось действий, а не ласк, поэтому я повернулась, подняла голову Рею и глядя в глаза сказала:
– Возьми меня.
Рей осторожно вошел в меня и двигался мягко и нежно, а мне сносило крышу от всего происходящего, я стала резко подмахивать, показывая чего хочу. Рей понял и стал врываться в меня, при этом сам громко стонал. Я не выдержала первой. Огромной силы оргазм вызвал сильные спазмы удовольствия и я прокричала в член Ададжи. Он с громким криком последовал за мной, сразу же кончил Рей. Со всех сторон я слышала сдавленные стоны и вскрики. Что и они тоже?
Вместе с отрезвлением приходил стыд, но показывать свое смущение я не хотела. Поцеловала сладкие губы Ададжи, а Рей обнял ладошками мои щиколотки и согнувшись в раболепной позе положил голову мне на ступни. Я не могла больше злиться на него. Он достаточно наказан, за то, что сделал, и пусть я ничего не забыла, но сердце мое дрогнуло. Я подняла парня и нежно поцеловала, аккуратно погладила по золотистым кудряшкам. Рей не выдержал и расплакался от счастья, а я обнимала и утешала его сдерживая свои слезы.
– Рей ты почистишь нас и дашь одежду? – решила я прерывать наш слезоразлив.
– Конечно! Я сейчас! Я быстро!
– залепетал парень, а я повернулась к Ададжи, который смотрел на меня с нежностью и пониманием. На остальных я не смотрела. Я простила Рея, а с них еще не хватит. Некоторых я вообще, не знала смогу ли простить. Мы оделись, позавтракали вчерашней птицей и сухарями, и отправились в путь.
– Ададжи, скажи а тебе тяжело нести меня, когда ты летишь?
– с улыбкой спросила я.